Ближайшая глухо заворчала, поднимая голову.
Максим остановился, совершенно не представляя, что надо делать. Собак он никогда особенно не любил, предпочитая поддерживать строгий нейтралитет. Впрочем, подумал Дронов, намечается явный перебор в приключениях. Проснуться без памяти избитым в лесу, чудом доехать до места назначения и, наконец, столкнуться с голодными дворнягами у подъезда — надоело, хватит!
— Тихо, — поднял он руку. — Мне просто надо пройти.
Собаки очень странно отреагировали на его жест. Та, рычавшая, внезапно отскочила в сторону, а вторая быстро отползла с прохода, выжидательно, даже как-то подобострастно на него уставившись. А он вдруг всем телом ощутил их внутреннее напряжение. И готовность. Готовность следовать за ним на край света.
Он взмахнул рукой.
Собаки разбежались в стороны, шерсть их встала дыбом, клыки обнажились. Они выжидали, но явно готовились атаковать.
Максим, повернувшись к ним лицом, попятился к двери.
— Спокойно, собачки, — пробормотал он. — Спокойно.
Внезапно ему вспомнился лес и холодное пробуждение. Ненависть захлестнула его. Его и почему-то собак, преданно ловивших его взгляд. Неожиданно Максим почувствовал странное единение с этими бродячими тварями. Обычное отвращение и настороженность, которые он испытывал к собакам прежде, бесследно исчезли, и им на смену пришло новое, неведомое чувство. Как будто рядом с ним были какие-то близкие существа. Можно даже сказать — родные. Братья.
Подъезд и дом на мгновение перестали для него существовать. Остался только он и собаки. Только они втроем в нереальной серебристой пустоте.
Максим видел их гнев и страх. Его тело словно превратилось в огромный приемник. И он выплеснул на них накопившуюся ненависть. Из его глаз метнулось ярко красное пламя, жадно лизнувшее поджарые собачьи тела. Тонкие пульсирующие нити протянулись от пальцев к собакам и окутали их словно коконом. Он поднял их в воздух.
Что, закричал кто-то незнакомый внутри него. Справились?
И внезапно все кончилось.
Окружающая реальность вдруг нахлынула со всех сторон, обретая цвет, контрастность и резкость, как на фотографии, опущенной в проявитель. Нитей больше не было. Исчезло и красное пламя. А прямо напротив него где-то на высоте метра две большие собаки, утробно поскуливая, висели в воздухе.
Ошеломленный, Максим разжал до боли стиснутые пальцы.
Собаки с ревом рухнули вниз. Упав на асфальт, завизжали и побежали прочь от непонятного им страшного человека.
Максим посмотрел на свои грязные руки. Повертел, изучая. Ничего особенного в них не было, если не считать черного сломанного ногтя на среднем пальце правой руки.