И внезапно Петровский все понял.
И странный изменившийся голос, и манера говорить, и претензии, посыпавшиеся, как из рога изобилия.
Боже! Неужели у него уже началось?
Осознание непоправимого, невозможного и необратимого перехватило ему дыхание.
— Постой, Максим! — почти закричал Петровский в трубку. — Остановись! Послушай меня на секунду!
В трубке помолчали.
— Слушаю.
— Ничего бесплатного не бывает. Я говорил тебе об этом, тогда, перед твоей…. Но я не мог тебе рассказать все. Ты стал другим. Тебя совсем непросто убить, верно. Но есть и обратная сторона медали. Помнишь, я говорил тебе, что ты станешь нечеловеком?
— Конечно, помню.
— Послушай себя. Голос твой изменился. Ты готов убить любого, вставшего на пути. Тебе невыносимо хочется, ты исступленно жаждешь крови. Ты невменяем и неуправляем, Максим. Ты сейчас можешь натворить такого, о чем будешь жалеть всю оставшуюся жизнь. И только я могу тебе помочь.
— Чем же?
— Существует сыворотка, — торопливо начал говорить Петровский. — Специальная сыворотка, своего рода антидот, сдерживающая ненависть, пожирающую тебя изнутри. Я много раз проходил через твое состояние, Максим. Я прекрасно знаю, что ты сейчас испытываешь. Одумайся! Всего один маленький укол и ты — в полном порядке. Приезжай ко мне, и мы все сделаем. Или нет. Скажи, где ты, я приеду. Я приеду когда и куда угодно, ты только скажи. Все должно было пойти не так. Все планировалось по-другому. Мы были уверены, что все получиться, как обычно, и что до этого, твоего теперешнего состояния, не дойдет. Ты же уже двое суток должен был быть у нас, понимаешь?
— Маленький укольчик. Я уже сделал на днях один. Помните? Жаль, что вы меня не забрали, — произнес Максим безо всякого сожаления. — Но сейчас я никуда не поеду, Тарас. У меня на сегодня запланирована встреча.
— Максим, — почти умоляюще сказал Петровский. — Ты прольешь много невинной крови. Остановись, пока не…
— Невинной?! — перебил его Максим криком. — Вы о чем?! О крови людей, которые меня убивали???
— Нет, не о них, конечно. Но и о них тоже…. Послушай…
— Нам не о чем больше говорить, — после секундной паузы сказал Дронов и отключился.
— Максим! — закричал Петровский в бешенстве.
Посмотрел на экран телефона.
«Номер не определен» горела надпись.
— Черт! — Тарас швырнул телефон на стол.
Дурак! Сопляк! Что ты делаешь, Максим! Остановись немедленно!
Петровский ткнул клавишу селектора.
— Да, Та… — отозвалась Лиза.
— Соедини меня с Тополевым, срочно, — перебил ее Тарас. — Он где-то в гараже должен быть.
— Минуточку.
— Да, Тарас Васильевич? — через мгновение всплыл в кабинете озадаченный голос Тополева. — Что случилось?