На подоконнике, тесно заставленном цветами в горшках, находился предмет явно здесь посторонний и оттого столь заметный: консервная банка, в отличном состоянии, без каких бы то ни было признаков вскрытия. Знакомая этикетка сразу бросалась в глаза.
— «Бычки в томате», — зловещим шепотом прочитала Мажена.
— Если я не ошибаюсь, это единственная вещь, которая мне не принадлежит, — с непередаваемым сарказмом в голосе заявила Алиция, указывая на банку пальцем — Действительно, «Бычки в томате». Думаете, это она в качестве платы за проживание оставила?
— То-то Мариан обрадуется…
— Он же говорил, что эти консервы ему не понравились.
— Во всяком случае, мне это не нужно. Пусть датчане себе забирают.
Полицейские чины прислушались к пожеланию хозяйки. В перчатках, но все равно, касаясь не руками, а большим пинцетом, они спихнули банку с подоконника в специальный целлофановый мешочек. Во время этой процедуры оба выглядели такими довольными, словно всю жизнь мечтали об этих бычках и собирались ими полакомиться.
Аспирант Гравсен еще раз убедился, что это единственное, что осталось от гостей, одного живого, а другого мертвого. Констатировал, что подозрения насчет пани Варбель подтвердились, и она скорее всего скрылась, бросив дорогого покойника на произволение судьбы и польского посольства. При этом он выразил чрезвычайное удивление, как могло случиться, что никто из нас не заметил ее приготовлений к отъезду. Ведь она должна была выносить свой багаж. Неужели этого никто не видел?
— Я видела, — пришлось мне признаться по окончании перевода.
Моих слов переводить аспиранту не потребовалось, он и так догадался и попросил кое-что уточнить.
Теперь синхрон обеспечивала Алиция.
— Это было тогда, когда Юлия занималась в саду своей акробатикой… Сдурела, что ли, мы же решили не доносить!
— Договорились не доносить и о висюльке на браслете. Как Юлия им над столом помахивала!
— Даю гарантию, что о висюльке Мариан им сообщил, — вмешалась Магда. — Так что уже нет смысла играть в благородство.
— Скажи, что это была лечебная гимнастика, — подсказала я подруге.
— Лечебной гимнастикой, — послушно повторила Алиция, очень всем этим недовольная. — Ты давай думай, что говоришь… Она была уверена, что дома никого нет, так как меня не видела. А я, наоборот, видела, как она вынесла чемодан и большую спортивную сумку. Они с этими вещами приехали… Откуда ты знаешь?
— Я же как раз застала их приезд. Стояла и смотрела!
— А… Ну, ладно… Она оглядывалась и проверяла, не возвращается ли кто в машине. А вообще она могла вещи выносить понемногу каждый день, а последние забрала в большом рекламном пакете, якобы с одеждой покойного. Конец показаний… Этого переводить не надо, чего ему голову морочить автотентом!