Он выпрямился.
— Не сомневаюсь в этом, — согласился он, его голос все еще звучал спокойно и мягко. — И также уверен, что, если ты продашь этот пакет акций кому-либо, кроме меня, ты пожалеешь об этом. Почему ты так упрямишься насчет денег? Сумма, за которую ты продашь акции, никак не повлияет на наши отношения. Это уже решено.
— Да неужели? — вскричала она, в ярости сжав руки в маленькие кулачки при виде демонстрируемой им самоуверенности. — Тогда почему бы тебе не уйти и не оставить меня в покое? Я ничего не хочу от тебя, ни денег, ни защиты, и уж конечно, мне не нужен ты!
— Не лги себе, — жестко сказал он, делая шаг вперед, чтобы снова обнять ее и прижать к себе. Она откинула голову назад, давая понять, что не обманывает себя, и он воспользовался этим шансом.
Наклонившись, он накрыл ее губы своим ртом. Его поцелуй не был грубым, но рот Николаса настойчиво ласкал ее губы, приглашая ответить на поцелуй, отнимая у нее дыхание и заставляя ослабеть в его руках. Джессика закрыла глаза, беспомощно раскрыв губы под напором его языка, позволяя ему целовать себя до тех пор, пока не повисла безвольно в его руках. Его нежность была еще более опасна, чем злость, потому что она со все большей страстью отвечала ему, привыкая к нему и чувствуя, что ее капитуляция близка. Он был опытен в отношениях с женщинами, и не хуже, чем она, понимал, что желание, которое он расшевелил в ней, становится все сильнее.
— И мне тоже не лги, — прошептал он, касаясь своими губами ее. — Ты хочешь меня, и мы оба знаем это. Я заставлю тебя признаться, — Николас снова начал целовать ее, полностью завладев ее ртом. Он поглаживал ее груди, намеренно лаская их со всем своим мастерством, легонько проводя кончиками пальцев по мягким изгибам, опаляя ее кожу. Джессика тихо застонала, протестуя, но он заглушил ее стон поцелуем; она захлебывалась под его натиском, отчаянно пытаясь глотнуть воздуха, чувствуя на себе его горячее дыхание. Его рука свободно скользнула под ее платье и сжала нежную округлость в ладони. От этой интимной ласки Джессика почувствовала себя так, словно тонет в том чувственном наслаждении, которое он возбудил в ней, и со стоном сдалась, обвив его шею руками.
Он быстро наклонился и подхватил ее на руки, поднес к дивану и опустил на него, после чего лег рядом сам, не переставая дарить ей опьяняющие поцелуи и держа ее под своим чувственным контролем. Она беспокойно пошевелилась, запустив руки в его волосы, пытаясь прижаться к нему теснее, чувствуя почти физическую боль от желания и пустоты, которых не понимала, но которые не могла игнорировать.