5
К северо-западу от Аламо, шато «Нардин»
21 год, Новый мир
Поль Нардин бросил в большую чашку несколько ложек коричневого сахара и покосился в сторону закрытой двери.
— Спит ещё, — он усмехнулся, — в этом возрасте всегда хорошо спят. Это позже, когда тебе вот-вот стукнет пятьдесят, начинаешь страдать бессонницей, словно пытаешься ухватить за хвост прошлое. Будущее превращается в настоящее, а мечты осыпаются, как осенние листья в Венсеннском лесу.
На кухне пахло свежесваренным кофе, в приоткрытое окно, забранное мелкой сеткой, вливался свежий запах трав — пряный букет прерий и ветра. Да, у ветра тоже есть свой необъяснимый аромат. Неповторимый аромат простора и свободы. Людям, живущим в городах, не понять этой прелести — они привыкли к стенам и барьерам, за которыми они прячутся от мира. От мира, от людей и самих себя…
Стукнула дверь, и на пороге появился заспанный, взъерошенный Никита.
— Доброе утро, отец!
— Доброе. Завтракать будешь?
— А как же! — натягивая футболку, ответил он.
— Садись за стол.
— Угу, — Никита схватил горячий гренок и чертыхнулся: — Блин, горячий!
— Я же сказал — садись за стол…
— Смотри, — парень бросил взгляд в окно, — кто-то едет.
— Вижу, — кивнул Поль и, прищурившись, посмотрел вдаль.
— Третий участник нашей поездки?
— Да, — подтвердил отец и, поставив чашку на стол, вышел во двор.
Через несколько минут во двор въехал внедорожник — потрёпанный, но заботливо ухоженный Лендровер Дефендер, окрашенный в непонятный тёмный цвет. Указать точный оттенок было делом нелёгким — машину покрывал густой слой рыжей пыли. Из джипа выбрался невысокий мужчина лет сорока пяти. Округлое смуглое лицо, аккуратный ёжик седых волос и небольшая борода. Добавьте к этому в меру упитанное брюшко — и перед вами портрет алжирца, выходца из окрестностей Орана. Оливковая форма, немного похожая на американскую времён Вьетнамской войны, высокие берцы и чёрно-белая куфия, замотанная вокруг шеи. На бедре, в тактической кобуре — итальянская Beretta 92FS. Не самый лучший выбор для использования в пустыне, но это дело личной симпатии.
— Здравствуй, Карим! Как доехал?
— Почти без приключений.
— Ты всё такой же, — Поль улыбнулся. — Иначе не можешь?
— Не поверишь, Медведь! Иногда несколько дней кряду тихо живу.
— И что? Разве плохо?
— Нет, неплохо. Но такая тоска берёт…
— Что сразу во что-нибудь впутываешься, — закончил фразу Поль. — Столько лет прошло, а ты совершенно не изменился. Всё такой же задира, как и раньше…