– Кто-нибудь объяснит мне наконец, что случилось? – недовольно осведомился Ухо.
– В этой кепке... – процедил Маркиз. – Если я правильно понял, в этой дурацкой клоунской кепке была спрятана та самая монета, из-за которой мы городили весь этот огород. Та самая монета, ради которой мы вытащили нашего бледнолицего друга из психушки. Я прав?
– Ну да... – неохотно согласился Рвакля. – Я спрятал ее в кепку, за подкладку...
– Черт! – Маркиз в сердцах ударил кулаком по дверце машины. – Черт, черт! Опять все зря! Какаято неуловимая монета!
– Это, значит, я зря доставал трамвай? – грустно проговорил Ухо. – Зря угонял эту чудную машинку? Зря разработал такую операцию? А как красиво все было задумано!
– Ну почему зря? – возразил Рвакля с фальшивым оптимизмом в голосе. – Вы же вытащили меня из психушки!
– Вот именно! – мрачно ответил Маркиз. – Только проку от этого никакого! Нужен ты нам был без монеты, как рыбе галоши или как собаке акции «Майкрософта»!
– Ну, хоть на этой машине покатались... – протянул Ухо задумчиво. – Послушайте, а может, ее еще можно поймать? Вряд ли она успела далеко убежать!
– Это вряд ли... – вздохнул Рвакля. – Мальвина в этих дворах – как рыба в воде... ее теперь никакими силами не поймаешь!
– Постой! – насторожился Маркиз. – Вообще, что ты про нее знаешь, про эту Мальвину?
– Ну, так, кое-что... – Рвакля замялся. – В клинике скучно... Ну, в шахматы сам с собой играл, а больше делать было нечего, ну, я слушал, что санитары болтают... Притворюсь, что окосел, а сам подслушиваю потихоньку...
– И что же они болтали?
– Что она, Мальвина, – дочь богатых родителей, но с детства была совершенно неуправляемой, а как подросла – вообще сошла с катушек. Мамаша у нее вроде погибла, когда ей шесть лет было. На машине разбилась. Ну, девка и распсиховалась после этого, хотя одна медсестра в карточку ее посмотрела, а там прямо написано, что чуть не с рождения ребенок немотивированно агрессивен. Игрушки ломала, котенка до смерти замучила и так далее...
– Это я не уважаю, – нахмурился Маркиз.
– Папаша – человек богатый, а на такого кента всегда охота идет, – продолжал Рвакля, – по себе знаю. Ну, он выждал положенное время, да и женился. Жена года два выдержала, потому что Мальвинка к тому времени подросла и мачехе форменный ад устраивала. Гадила ей, и не только по мелочи, – то мышь дохлую в кровать подложит, то платье новое бритвой изрежет, то в туфли стекла битого насыплет. Та как ноги изрезала, так и говорит мужу – не могу больше, ухожу. Не дашь денег – так уйду, сил моих больше нет!