- Будь проклят остров Панданго! Провалиться бы ему вместе с Зеленым папой, его диктаторами и военной хунтой. Аминь!
Закончив странное заклинание, он трижды плюнул и улегся спать.
- Ты настойчив, - заметил Жан. - Я слушаю твои проклятия уже много времени; они неизменны.
- Кто-то должен провалиться; либо остров, либо наши враги. Ни на что другое я не надеюсь. Отсюда не убежишь, - ответил Мануэль.
Вдруг входная дверь с грохотом распахнулась под ударом чьей-то ноги. В барак вошли два стражника с автоматами в руках.
- Встать! - рявкнул один из них, выпятив вперед длинную челюсть. В лагере его называли "Лошадью".
У второго автоматчика на лице виднелись рубцы и лиловые шрамы, поэтому ему дали кличку "Лиловый".
- Обход врача! - крикнул стражник. - Встать!
Появившийся медик Эулохия Вилламба - пучеглазый и круглый, как кубышка, испанец - строго оглядел арестантов, стоявших перед ним вытянув руки по швам. Потом он взглянул на нары, туда, где лежал арестант, укрытый циновкой.
- Смеет дрыхнуть в моем присутствии! - возмутился представитель милосердия и вытянул лежащего хлыстом.
- Он не встанет, господин доктор. Он умер! - доложил Мануэль.
- Как умер? Когда умер?
- Лишь вы изволили войти, господин доктор, он и того... Видно, сердце не выдержало! - объяснил Жан.
Медику почудилась в ответе какая-то ирония, но смиренный вид заключенного успокоил его, и он важно произнес:
- Как рапортуешь? Слишком много рассуждаешь... Необразованные черти! Осмотрев мертвого, врач согласился: - Да, действительно подох. Кто он?
- Был когда-то человеком. Звали его, кажется, Мальвини, - отрапортовал Мануэль, презиравший соседа. В Мальвини все подозревали шпиона.
- Болван, номер говори... У вас здесь нет имен!
Записав номер, Вилламба добавил:
- Жаль мне вас, негодяи. Зачем только вы существуете на свете?
Из полутьмы появился сгорбленный седой человек. Он снял измятую и дырявую фетровую шляпу и с поклоном произнес:
- Рад вас видеть, коллега. Если будут затруднения, прошу не стесняться, обращайтесь ко мне.
Никто не знал, за что этот старик попал на остров, но к нему все относились хорошо и звали его "профессором". Его старомодная вежливость в лагере выглядела нелепо; стражники потешались над ним.
- А-а, ученое светило! Очень кстати, - с серьезным видом произнес медик, а стражники, предчувствуя забаву, ухмыльнулись. - А ну, господин профессор, определите, - когда подох этот тип?
- Таких выражений я не признаю, - строго заметил старик. - Советовал бы и вам воздержаться.
Медик задохнулся от злости.
- Что? Ты мне еще указывать будешь? - заорал он. - А ну, повертись, как земля вертится!