– Это съедобно. – А затем добавил, слабо надеясь, что это их отпугнет: – Впрочем, не на любой вкус.
Я неохотно передал половину фрукта мальчику; тот понюхал, откусил и расплылся в улыбке.
Уходя, я виновато отвел его в сторону и украдкой сунул монетку:
– Там, откуда она, еще много пенни, – шепнул я. – Если сможешь мне достать связку этих штук.
Парнишка ухмыльнулся, обнажив сломанные зубы.
– И остерегайся огромного паука! – бросил я вдогонку, когда он помчался к гавани.
Моя новоприобретенная страсть к бананам – сильная, почти неудержимая – утешала меня в моменты отчаяния. Мальчик Коув принес мне несколько связок фруктов, которые я заточил в гардероб, и я щедро заплатил, отдав все деньги, которые мог потрать из неуклонно истощавшегося жалования. Время от времени я беспокоился об однообразии своего питания и заставлял себя поесть хлеба или рыбы, чтобы дополнить меню, но и нёбо, и червь все яростнее отвергали подобную пищу, и я возвращался к успокоению благородного фрукта.
А в успокоении я нуждался все больше, ибо события дома внезапно пошли под уклон.
Вот письмо доктора Лысухинга. Я все еще храню его:
Дорогой Тобиас!
С тяжелым сердцем пишу, дабы сообщить тебе о переезде твоего отца в Лечебницу для Духовно Страждущих в Фишфорт, где, как он заявил, он не желает тебя видеть. Меня печалит необходимость сообщать тебе такое, но оно, бесспорно, и к лучшему. Он там среди людей, так же расстроенных из-за вопросов сотворения человека, и научился вязать. Пребывай он в твердом уме, передал бы тебе наилучшие пожелания, потому что я знаю – он тебя любит. Это ведь он боролся за твою жизнь, когда ты был младенцем, хотя лично я сдался – если ты простишь меня за подобную прямоту.
Искренне твой,
Доктор Лысухинг.
PS. В Пасторате нынче поселился временный священник по имени Заттортруб, от коего мы все не в восторге, – он пытается запретить «Вытяни Чертополох», объявив состязание язычеством. Весь Тандер-Спит желает тебе успехов в учениях и ждет твоего возвращения в Пасторат, ибо мы паства без пастыря!
PPS. Пару унций хорошего табака не будут лишними в твой следующий визит.
– Добро пожаловать домой, мой маленький друг!
Томми прижимал меня к своему мускулистому торсу так крепко и сильно, что я опасался за свои ребра – он ведь не знает свою силу. Как я соскучился по нему! В Семинарии я договорился о недельном отъезде по семейным обстоятельствам и приехал в Тандер-Спит улаживать дела Пастора Фелпса. Томми уже стал отцом: у него родился хорошенький ребенок, мальчик, от жены Джесси.
– Мы назвали его Николас, – объявил Томми. – В честь церкви.