Буду ли я когда-нибудь иметь счастье называть ее Фиалкой?
Я изумленно смотрел на проносящуюся мимо обстановку, волочась в Фиалкином кильватере и думая: что за сказочный зверь человек! Разве бывают канделябры изысканнее! Разве бывают портьеры из бархата краснее, тяжелее и сильнее затянуты шелковыми золотыми шнурами! Разве бывают вечерние платья объемнее, невероятнее или очаровательнее!
– Смотрите, – прошептала мне в ухо мисс Скрэби. – Вон там! Королевская Бегемотица!
И я увидел ее возле кадки с пальмой – саму Королеву Викторию, низенькую мадам, не выше меня, в черном наряде вдовы, обиженно корчит толстое лицо, окружена раболепствующими придворными и воздыхателями – среди коих неожиданно оказался доктор Скрэби, неуклюже проталкивающийся вперед.
– Старый лицемер, – пробормотала моя возлюбленная, наблюдая, как отец отвешивает сложный и опасно низкий поклон и разгибается, дабы поцеловать затянутую в черную перчатку руку монарха. – Посмотрите. – Фиалка махнула в сторону стола с закусками. – Кабийо превзошел себя! – произнесла она с гордостью и легкой грустью.
Перед нами на белой скатерти стола, протянувшегося через всю бальную залу, раскинулось великолепное, сверкающее одеяло яств; гости, вооружившись фарфоровыми тарелками, наворачивали бледных угрей в желе, сияющие креветки, охлажденный черепаховый суп из громадных супниц, розовую пасту из лоханей, тарталетки с кусочками странно пахнущего мяса, горы рахат-лукума и прочих экзотических bonbons;[138]вокруг слонялись официанты с огромными блюдами устриц, украшенными дольками лимона и лайма, с гигантскими подносами бланманже и нуги, увенчанной шоколадным кремом. На небольшом возвышении стояло грандиозное белое желе, политое ароматным соусом из клубники, в окружении блюдечек с лакричными конфетами и шербетом. Под ним на полу виднелась эмалированная ванночка с фруктовым салатом, и официант раскладывал по тарелочкам клубнику, дыню, ежевику и – у меня слюнки потекли, когда я заметил первый кусочек, – бананы и украшал их тертым шоколадом и завитками сливок.
Впечатляюще.
Настолько впечатляюще, что мисс Скрэби внезапно бросила меня и ринулась поздравлять шеф-повара.
– Мсье Кабийо! – закричала она, несясь головой вперед в раскрытые объятия пузатого человечка в высоком белом колпаке.
– Ma petite chérie! Ma petite Violette! – воскликнул Кабийо, прижимая мисс Скрэби к груди.
О, как это прекрасно – воссоединиться с тем, кого любишь! Чего бы я только не отдал, чтобы меня так обнял мой дорогой Пастор Фелпс!
Оглушенный внезапной тоской, я отвел взгляд от развернувшейся передо мной трогательной сцены. Впрочем, это было ошибкой: когда я после минутного созерцания своих туфель наконец поднял глаза – мисс Скрэби и шеф-повар уже исчезли в толпе. Внезапная потеря Фиалки ввергла меня в ужасное одиночество и беспокойство. По случаю сегодняшнего праздника мне пришлось облачиться в старый поношенный костюм доктора Скрэби; наряд оказался слишком велик и, благодаря приложенным из лучших побуждений, однако совершенно бесполезным усилиям некоей миссис Джиггере, висел на мне так, что мисс Скрэби вряд ли находила его очаровательным.