Что скажете вы о прогулке среди волшебных каменных бассейнов, мимо ступеней, поросших водорослями, и клумб, огороженных жемчужинами, в морских садах?
«Жизнь крабов, омаров и креветок», Уильям Б. Лорд, 1867
На Форт-Найлз пришел июль. Наступила середина лета тысяча девятьсот семьдесят шестого года. Месяц получился не таким уж шумным и веселым, каким мог бы стать.
Двухсотлетие[13] на Форт-Найлзе прошло без особого буйства. У Рут было такое ощущение, что она живет в единственном месте в Америке, где к этому событию не относятся как к чему-то, достойному празднования. Ее отец в этот день даже вышел в море. Правда, какие-то патриотические чувства у него, видимо, все-таки шевельнулись, и он дал Робину Поммерою выходной. Рут провела праздник с миссис Поммерой и двумя ее сестрами. Миссис Поммерой попыталась всех принарядить. Ей хотелось, чтобы все четверо оделись как колониальные[14] дамы и прошествовали в таком виде на городском параде, но к утру четвертого июля она успела закончить только костюм для Рут, а Рут отказалась наряжаться одна. Поэтому миссис Поммерой напялила костюм на Опал, и малыша Эдди на это платье незамедлительно стошнило.
– Теперь платье выглядит более подлинно, – сказала Рут.
– Он сегодня утром пудинг ел, – пожав плечами, сообщила Опал. – А после пудинга Эдди всегда тошнит.
На Мэйн-стрит состоялось непродолжительное шествие, но участников оказалось больше, чем зрителей. Сенатор Саймон Адамс прочел по памяти Геттисбергское послание,[15] но Геттисбергское послание он читал по памяти всегда, когда только ему предоставлялась такая возможность. Честер Поммерой зажег несколько дешевых фейерверков, которые ему прислал его брат Честер. При этом он так сильно обжег руку, что потом две недели не мог выходить на лов омаров. Отца Рут это так возмутило, что он уволил Робина и нанял нового помощника, десятилетнего внука Дьюка Кобба – тщедушного и слабенького, как девочка-третьеклассница. Дело усугублялось еще тем, что мальчишка боялся омаров. Но зато он стоил дешево.
– Ты мог бы нанять меня, – сказала Рут отцу.
Какое-то время она дулась на него, но на самом деле сказала это несерьезно, и отец это знал.
В общем, до конца июля осталось совсем немного, и вот как-то раз в доме миссис Поммерой раздался на редкость необычный телефонный звонок – с острова Корн-Хейвен. Звонил пастор Тоби Вишнелл.
Пастор Вишнелл хотел узнать, не сможет ли миссис Поммерой провести день-другой на Корн-Хейвене. На острове должны были играть пышную свадьбу, и невеста призналась пастору, что переживает из-за своей прически. Профессиональных парикмахеров на Корн-Хейвене не было. Невеста была немолода, и ей хотелось хорошо выглядеть.