У Ахмеда, отпрыска миллионера, была слабость к гашишу, покуривал, паразит. Но в душе парень был неплохой, хотя в свои 19 лет уже заимел черты высокомерия. С теми, кто по социальному статусу был ниже его, он старался не общаться. Неровня они мне, любил он приговаривать. Два подаренных папой магазина и родительские миллионы к этому обязывали. Он тоже заинтересовался русским языком, и пришлось и его взять в ученики.
— Зачем, Ахмед, тебе русский, если ты знаешь итальянский и французский? — задал я ему вопрос.
— Ну, я же бизнесмен! А здесь, в Тунисе, много русских, приходится с ними торговаться.
— А что ты продаешь в своих магазинах?
— Посуду, сувениры, изделия из кожи. А с русскими бабами тяжело торговаться!
— Как это?
— На самом деле Тунис — нищая страна, и по-настоящему богатые люди сюда редко приезжают. Большинство туристов — это люди среднего достатка, экономящие каждый динар. В основном это граждане Польши, России, Украины, Белоруссии, Словакии, из богатых стран туристов очень мало. Американцев здесь ни разу не видел, хотя у меня магазины стоят на центральном рынке и покупатели сплошь туристы.
— Ну и как арабы относятся к туристам.
— Мы не любим туристов, я — за то, что они всегда хотят цену сбить и взять товар почти даром. Те, кто факир (нищие), не любят вашего брата из зависти, вы приезжаете в нашу страну, ходите сытые, довольные и с деньгами, а многие арабы не имеют работы и сидят без денег, поэтому идут к вам в услужение. Многие вынуждены прислуживать туристам, потому что другую работу трудно найти.
— Ахмед, вы, правда, не любите туристов? Но экономика вашей страны и держится в основном за счет нас. Прикрой туризм — и вы вообще по миру пойдете.
— Вот поэтому мы и терпим вас, но не любим. Я не про тебя лично говорю, а про туристов вообще. Недавно, перед тем как я попал в тюрьму, ко мне в магазин пришли три русские туристки. Им понравилась глиняная посуда с национальным орнаментом. Я ее оптом брал по полтора динара за комплект (кружка, тарелка, кувшинчик), продавал за два с половиной. Пришли русские бабы и начали упрашивать, чтоб я им за динар продал! Три часа торговались! Уйдут, походят где-то и снова придут торговаться! Я им объясняю, что сам за полтора динара брал, почему вам за один должен продать?
— Ну, уступил? Продал?
— Нет, не уступил и не продал! Не из-за денег, из принципа! Видно, что посуда им понравилась, а за динар удавятся! Сидели бы тогда дома, чего по заграницам шастать!
— А говорят, арабы любят торговаться? Значит, врут?
— Поторговаться мы любим, даже неинтересно, когда называешь цену, а тебе сразу деньги отдают. Торговаться — это азарт, выброс адреналина своего рода, но когда предлагают отдать даром — это уже не торговля, а грабеж! Кому ж такое понравится?