Роман любил подсесть к таким рассказывающим и послушать и многое узнавал о людях, о жизни. Кое-что стало сюжетами его первых рассказов, которые он написал в начале девяностых; однажды отнес несколько в местную газету, состоявшую из коротеньких новостей, объявлений, поздравлений и некрологов; главному редактору рассказы понравились, она их поставила, а потом посоветовала Роману попытаться поступить в Литературный институт: «Что вам здесь? Вам пробиваться надо». И через полгода он сидел с родителями на жесткой лавке – ждали автобуса до ближайшей железнодорожной станции.
И Илья наверняка из такого же барака в Литинститут уезжал – родом он из маленького городка на Северном Алтае, вряд ли вокзал там из стекла и бетона…
С ближайшей к Роману лавки одновременно, но не сговариваясь, как-то по отдельности, поднялись мужчина и женщина. Пошли к двери, противоположной двери на перрон. Роман скорее подтащил к лавке рюкзак. Уселся широко, на два места.
Прикрыл глаза, но к происходящему вокруг прислушивался напряженно. Ловил голоса, фразы, пытался найти что-нибудь колоритное, зафиксировать в памяти. Ничего не было, лишь невнятный гулдеж, вздохи, зевки, хлопанье дверей. По полу то и дело прокатывались волны холода, и у Романа постепенно стали коченеть ноги. Он сжимал-разжимал стиснутые туфлями пальцы, жалел, что не купил сапоги на меху. Хотя в Москве они не очень-то и нужны – добежал от дома до метро, от метро до работы; магазины, редакции журналов и издательств, Центральный дом литераторов, школа, где учились дети, тоже находились неподалеку от дома или станций метро. Замерзнуть не успевал.
– А, вот ты! – испуганно-обрадованный голос Ильи. – Смотрю, нет…
Роман разлепил отчего-то слезящиеся глаза, подвинулся. Илья сел рядом.
– Автобус через час почти. Билеты при посадке.
– Куда подходит?
– Да сюда, к вокзалу.
– М-м, вокза-ал… – На Романа наваливалась дремота, хотелось в свою квартиру, лечь на тахту, накрыться теплым одеялом… Чтоб взбодриться, предложил: – Что, по пятьдесят?
– Можно.
Незаметно, опасаясь милиционеров или какого-нибудь алкаша-попрошайку, разлили остатки коньяка по пластиковым стаканчикам.
– Ну, за продуктивную поездку.
Выпили.
После коньяка Романа потянуло курить. Вышел на улицу – так сказать, в сторону города. Там оказалась небольшая, зажатая напоминающими сараи зданиями площадь, на которой тарахтел «пазик» с табличкой в окне «Галич – Сусанино». Рядом с ржавой, забитой мусором урной двое парней в кепках спорили и, видимо, готовились к драке.
– Ты не имеешь права, понял?! – наскакивал один. – Не имеешь!