«Носовой платок» Вереса был еще не худшим вариантом. Выпачканная в дегте тряпка оказалась куда противнее.
— Мне так тебя не хватало, милый! — Пальцы Тайринн глубоко зарылись в черные пряди, чародейка покаянно спрятала лицо на груди колдуна. — Извини, что я так долго не давала о себе весточки, но мне хотелось сначала осуществить задуманное, а уж потом сделать тебе подарок — новый, свободный от прихотей владык и трусливого старичья Совета Ковена. Ты ведь не откажешься его возглавить, правда?
Я смотрела Вересу в спину — гордо выпрямленную, с расправленными плечами. Саму по себе бывшую ответом. И могла только догадываться о выражении лица, с которым он…
— Конечно, любимая. Я буду с тобой до конца.
А вот ее лицо я видела. Да так хорошо, что, несмотря на душащую сворку, подалась вперед, ощущая дикое желание размазать в кровь самодовольную улыбку, с которой она ухватила его за ворот и притянула к своим губам.
…Они целовались посреди огромного темного зала, в отблесках пламени, бесовски скачущих по слившимся воедино силуэтам. Под беззвучный, отчаянный крик бьющегося в витражи снега. Под бесстыжими взглядами ухмыляющихся наемников.
Он — неловко наклонившись, со связанными, прижатыми к животу руками. Она — с картинно заброшенной ему на бедро ногой, запрокинутой головой, полузакрытыми глазами.
Они не лгали.
Ни она ему — жадно, требовательно, похотливо, словно выпивая его дыхание. Ни он ей — нежно, осторожно пробуя ее губы на вкус, не до конца еще поверив в оживший сон.
А перед моими глазами снова горел вереск…
В каменном застенке было темновато даже для меня. И холодно. Зато просторно — мрачно отыскала я светлую сторону. Тут бы еще узников сорок поместилось, если так же стоймя вдоль стен приковать.
Хоть бы рубашку позволили накинуть, сволочи. Окочурюсь же до утра в этом леднике.
Я переступила с ноги на ногу, звякнув цепями. Прочные, можно даже не пытаться. И браслеты заклепаны на совесть, ребята очень старались. Но не спешили. Хорошо хоть дальше похабных шуточек и наглых лап дело не зашло. Интересно, кстати, почему? Обычно это святое право тюремщиков.
За дверью, где-то в дальнем конце подземелья, тихонько скулила от боли и ужаса волчица.
Я стиснула зубы. Не дождетесь! Нарочито бодро посмотрела влево. Потом вправо. Разницы не заметила. Вздохнула и уставилась вниз.
Нет, ну что он нашел в этой насквозь фальшивой бабе?! Сюрприз она ему хотела сделать, как же! Небось сам бы в замок не влез — и не вспомнила бы… И уж не по ее ли приказу его приласкали оглоблей?
Мои унылые размышления перебил капризный цокот сапожных каблучков по каменным ступеням, которому аккомпанировали тяжелые, но мягкие шлепки подошв. Тайринн. И…