Прошло два месяца, и вновь я ему позвонила. Мне казалось, что этого быть не может, но, однако, случилось. Подняла трубку, набрала номер и сказала секретарше свою фамилию. Та ответила: «Минуточку», — а потом добавила: «Пан директор извиняется, но он занят. Он вам позже позвонит».
— Спасибо, — буркнула я, не веря в то, что услышала.
Прошел почти год. Мне позвонила редакторша и сообщила, что вышел сигнальный экземпляр переведенной мною книги.
— Выслать вам почтой или приедете сами?
— Конечно, приеду, — ответила я. — Так быстрее…
Я приехала в издательство на нашей машине, ты находился на съезде кардиологов в Познани, поэтому оставил мне ключи. Вскоре я уже держала в руках сигнальный экземпляр. С волнением прочитала: «Переводчица Кристина Э. Хелинская». Эта буква «Э» была знаком для него, означала мою связь с той жизнью. «Э» — Эльжбета Эльснер. Значит, в той букве была вся я.
— Пан директор просит, чтобы вы зашли к нему на минуточку.
Я поколебалась, сейчас ведь можно отомстить, пробежать по лестнице мимо его кабинета. Но я вошла в секретариат.
— Пан директор ждет, — сказала секретарша с улыбкой.
Я нажала ручку, и дверь, обитая кожей, бесшумно открылась. Он поднялся из-за стола.
— Как вам нравится обложка? — спросил он.
— Нравится, — проговорила, и спазм стиснул мне горло.
— Я уже слышал отклики, что перевод прекрасный.
Ничего не отвечала, лишь смотрела на него. И только тогда, кажется, поняла, что люблю этого человека, люблю его давно, а точнее, люблю вас обоих. Это было как несчастье. Он понял мой взгляд и сразу переменился в лице. Подошел ко мне. Я прислонила голову к его плечу, как больная или очень усталая. И действительно чувствовала себя такой.
— Хочешь, куда-нибудь пойдем? — спросил он.
— Да.
И мы пошли, вернее, поехали в Константин, в частный ресторан. Пообедали, а потом сняли комнату в пансионате. Первый раз в жизни мы любили друг друга на нормальной кровати. Оба, внезапно растерявшиеся из-за своей любви. Он был другой, я ощущала на себе тепло его глаз. Он целовал меня с дрожью, и в какое-то мгновение я почувствовала, что он плачет.
— Как тебя зовут? — спросила я.
— Ян.
— А настоящее твое имя?
Минуту помолчал.
— Авель… так хотела мама.
Я подумала, что все перемешалось, все…
Кто-то по имени Авель выступал в роли Каина, во всяком случае, какое-то время. Кто-то с лицом ангела получил кличку смерти, как это странно звучало. Но мне часто казалось, что я чувствую на шее под волосами костлявую руку смерти. Мое тело, созданное для любви, как ты однажды сказал, существовало как бы прицепленное ко мне. Он носило в себе зародыш смерти, поэтому, наверное, я решила убить свое неродившееся дитя… Никогда не могла справиться со своим телом. Что я должна делать сейчас? Я не могу ни вернуться назад, ни идти вперед, ни стоять на месте. Я связана с двумя мужчинами… Не знаю, что будет дальше, Анджей, но все-таки я пишу мои письма тебе, не ему…