— Ты что, всегда должен быть таким? — произнесла я резко. — Таким мелодраматичным… Теперь еще скажешь что-нибудь о моих волосах!
Я не знаю, для чего произнесла эти слова, у меня они ни с чем не ассоциировались, но мой голос звучал зло. Он дотронулся до моей руки, а потом остался где-то сзади.
Надо мной склонился мужчина в белом халате, наверное, врач.
— Как ваша фамилия? — спросил он.
— Эльжбета Эльснер.
— Нет, ваша фамилия Кристина Кожецкая.
— Кристина Э. Кожецкая, — поправила я.
— Наконец-то вы вспомнили, — воскликнул врач, не придавая этому «Э» значения, хотя в нем был весь смысл. — Прошу сжать мне руку, — сказал он. Но моя кисть стала вдруг безвольной. — Ну, давайте. — А я не могла. — Очень хорошо, — подбодрил врач, — теперь вас осмотрит окулист.
Я увидела другого мужчину в белом халате. Он посветил мне в глаз.
— Прошу смотреть прямо перед собой, — проговорил он.
— Пан доктор, я чувствую, как одинока, — неожиданно пожаловалась я чужому человеку. Ничего не ответив, он отошел.
А потом все замелькало от белых халатов. Меня положили на твердый стол и приказали подтянуть колени к подбородку. Я лежала голая в позе эмбриона. Кто-то крепко взял мою голову и прижал ее к коленям. Я услышала голос:
— Вы почувствуете укол в позвоночник. Прошу не двигаться, иначе вы себе навредите.
«Я уже давно себе навредила», — подумала я без эмоций. Я не почувствовала укола, это было другое ощущение. Словно мне высыпали на спину тысячу маленьких муравьев, которые своими дорожками путешествовали по мне один за другим в разных направлениях. «Муравьи бегут, как гусята», — подумала я, но тут же навалилась черная меланхолия. Из глаз потекли слезы.
— Вы почему плачете? — спросила медсестра. — Больно?
— Нет, только мне так одиноко, — повторила я вновь.
Она тоже не поняла, не могла понять, как можно чувствовать себя одинокой в толпе людей. Все разошлись, а на меня надели больничную рубашку и, положив на носилки, перенесли куда-то. Я оказалась в узком помещении, где стояла кровать, а рядом из стены выходили какие-то краны и резиновые трубочки. Напротив меня находилась стеклянная дверь, через которую я увидела сидевшую за столом медсестру.
Мне было неудобно лежать, казалось, что голова находится очень низко, как будто я вообще на ней стою, и от этого она все больше сплющивается. Боялась, что вскоре голова превратится в блин, а я буду начинаться от шеи. Мне подумалось, как это ужасно — не иметь головы, и я крикнула медсестру. Та сразу оказалась рядом.
— Вам больно? — спросила она. — Сейчас подсоединю вас к капельнице.