– Эту спальную комнату, постели и вообще все в казарме подготовили для вас старослужащие. Присмотритесь внимательно: в дальнейшем такой порядок будете поддерживать сами.
День мне показался очень длинным. Сегодня мы проехали в эшелоне половину Туркмении, были на торжественной встрече, мылись в бане, надели военную форму, вошли в казарму.
Вечером, после отбоя, хотел обдумать впечатления сегодняшнего дня, но, как только почувствовал мягкость подушки, голова закружилась в приятном хмеле усталости, и я мгновенно заснул.
Первые открытия
Известный французский писатель сказал: солдаты похожи, как почтовые марки. И верно. В военной форме мы выглядим одинаковыми. Не узнаем друг друга. К тому же фамилии еще не запомнили. Объясняемся примерно так:
– Подворотничок не умеет пришивать, в кармане носит.
– Кто?
– Да тот, который в желтой ковбойке ходил.
– А длинный, помнишь, в кедах ехал, гимнастерку брючным ремнем подпоясал, ну, старшина ему и выдал!…
Действительно, мы похожи друг на друга, как почтовые марки. Но есть в этом сравнении что-то обидное. Хочется возразить французскому писателю. Но что сказать?
В первое же воскресенье все молодые фотографировались. Поодиночке. Группами. С товарищем. Я тоже позировал перед аппаратом, небрежно отставив ногу и выпятив грудь, - старался походить на настоящего вояку. Потом мы снялись со Степаном. Очень хотелось мне сфотографироваться с Вадимом. Но он, как всегда, стоял в сторонке и, кажется, никого не замечал. Позже, когда схлынула очередь, Соболевский подошел к фотографу и тоже заказал карточки. Потом оглянулся в мою сторону и сказал солидно:
– Иди, старик, на пару щелкнемся.
Когда я вернулся к Степану, он, плохо скрывая ревность, отчитал меня:
– Чего ты перед этим пижоном танцуешь?
– Я не танцую. Мы в одном классе учились. Я же рассказывал…
Степан пристально посмотрел мне в глаза. Он может иногда так вот прямо взглянуть, и я чувствую себя в такие минуты мальчишкой, уличенным в чем-то постыдном.
– Не юли. Ты знаешь, о чем говорю. Он же тебя унизил.
Я защищаюсь. Но втайне сознаю: Степан прав. Напрасно я побежал, как собачка, которую поманили пальцем. Степан бы никогда так не поступил. Он, как и Вадим, гордый. Но какая-то разная у них гордость. У Степана она, пожалуй, прочней и естественнее. Он годами старше нас, многое повидал в жизни, и комсомолец, как видно, настоящий. А самостоятельность Вадима больше смахивает на заносчивость и высокомерие. В роте его недолюбливают за это.
* * *
Началась учеба. Пришел к нам заместитель командира полка по политической части подполковник Прохоренко, круглолицый, с веселыми, улыбчивыми глазами.