Жигалов познакомил меня, Степана и Ракитина с женой.
– Вот, Аня, это мои помощники, - сказал он. - Я тебе о них рассказывал.
Она улыбнулась нам весело и просто, подала каждому руку, крепко пожала и заговорила с нами, будто мы ее давние друзья:
– Спасибо, ребята, много пришлось вам потрудиться. Надо было дождаться меня, я тоже кое-что умею делать. В комсомольском строительном отряде научилась.
– Нам хотелось поспеть к приезду, чтобы вы отдохнули с дороги, а не работали, - промямлил я, не зная, как оторвать глаза от красивой жены лейтенанта.
Хорошо, что Жигаловых пригласили пройти поближе к сцене. Мы со Степаном остались одни.
– Вот это да! - сказал он восхищенно. - Я таких еще не видел.
Да, изумительная жена у нашего Евгения Петровича! Самое поразительное для меня то, что она очень похожа на Олю. У них почти все одинаковое: и походка, и осанка, и взгляд серых глаз, и эта особенная, неброская красота лица, которая, чем больше на него смотришь, тем больше поражает. Сейчас Оля, конечно, похудее, более хрупкая, но в годы Анны Николаевны будет точно такая же.
Оля, Оля! Уходил в армию - даже не простился. А вот здесь с каждым месяцем все жарче и жарче делается в груди, когда думаю о ней. И хоть редко пишет, знаю: и она думает обо мне. Чувствую это. Молчание - это не только проверка, это сближение. Каждый день ожиданий все крепче и крепче припаивает нас друг к другу. Странно, конечно. Другие о любви говорят, поют, пишут стихи. Может быть, глупо о любви молчать? Но так вот получается. И я и она понимаем: сдержанность иногда говорит больше, чем песни, стихи и ежедневные письма. Она ждет меня… Я верю.
Ракитин сказал мне доверительно:
– Может быть, с приездом жены лейтенант наш крутости поубавит!
Я посмотрел на первогодка с иронией. Ох и трудно тебе сейчас, бедняге! Знаю по себе. В первые месяцы требовательность Жигалова казалась невыносимой. Все время, кроме сна, у него на глазах! Тебе, Ракитин, еще повезло - Волынца нет. Он школил нас посильнее! Повезло? Нет, правильнее сказать: не повезло. Не получите вы, молодежь нашего отделения, законченного солдатского высшего образования.
Нет, и это неверно: образование вы получите, но у вас оно будет обычное, а у нас, кто прошел школу Волынца и Жигалова, будет диплом с отличием, с золотой медалью! Пусть символический, но это так. Юра Веточкин хорошо вас и нас учит, но нет в нем тех стальных ниточек, которые, внедряясь в характер бойца, сплетаются в прочнейшие тросики.
Ракитину я ответил:
– Едва ли Жигалов ослабит требовательность, она в нем не сезонная и не по настроению, это его постоянное качество.