Недавно я отметил свое двадцатилетие, второй раз в армии сидел за столом именинников, а от Оли поздравления не было. Мама в этот раз не встретила, не напомнила. Ну а переписка наша завязалась случайно и поддерживается Олей от случая к случаю. Это я придавал ей такое значение, подтекст искал, а Оле я просто знакомый, один из многих. Плохи мои дела! Обидно. Выгляжу бедным родственником - писал ненужные письма, вроде бы даже навязывался и надоедал Оле. Но мне действительно не хочется потерять ее. Пусть курит, пусть! Это же ерунда. Но то, что я для нее безразличен, - это очень горько. Ладно, поживем - увидим. Скоро службе конец. Я теперь не Витя-школьник, сумею и за девушку побороться!
Дела житейские
Дыхнилкин получил из дома очередное письмо и загрустил. Такого с ним прежде не бывало. Я спросил:
– Что, Семен, случилось?
– Мать хворает, - ответил он.
– В больнице лежит?
– Нет, дома. Надо какие-то лечебные ванны принимать, ноги у нее болят, а где она гроши возьмет. И у меня нет их. В карты выиграл бы, так здесь никто не играет.
– А много надо?
– Рублей двадцать.
Вот и у Дыхнилкина «лед тронулся». Никогда раньше о матери не вспоминал. А тут пожалел, забеспокоился. Значит, происходят и в нем какие-то не видимые для постороннего глаза перемены.
Пошел я к командиру взвода, рассказал про письмо.
– Может, помочь как-то матери? Есть же льготы для семей военнослужащих.
– Верно говоришь, - согласился Жигалов. - Посоветуюсь с Шешеней, организуем письмо в военкомат, чтоб помогли.
Шел я от взводного и думал: пока напишут письмо, пока оно дойдет, пока раскачаются в военкомате, а может быть, там еще и денег не окажется. В таких случаях надо действовать быстро.
Вечером, когда Дыхнилкин ушел покурить, я поделился своими мыслями с ребятами отделения.
– Давайте скинемся кто сколько может и пошлем матери Семена.
Юрик, сержант наш, так много натерпелся от Дыхнилкина, что сразу вздыбился:
– Такому помогать? Да я лучше выброшу эту трешку! - Но, сообразив, что в устах командира подобные слова звучат кощунственно, объяснил: - Не заслужил он нашей помощи.
– А ты подальше смотри, - сказал Степан. - Дело тут не в трешке, а в том, как это на Дыхнилкина повлияет. Не может это не затронуть его душу.
– Правильно говорит Кузнецов, - поддержал Игорь Климов. - Соберем деньги, дадим ему и скажем: на, хоть ты и не стоишь этого…
Мне такое предложение не понравилось:
– Нехорошо получается: оказываем помощь и тут же укоряем. Давайте соберем деньги и молча, чтобы Дыхнилкин не знал о них, отправим матери сами. Потом он узнает, мать напишет ему.