Офицеры выносят гроб и ставят его на грузовик с опущенными бортами. Машина застелена ковровыми дорожками. Под похоронный марш процессия медленно движется через городок. Жара невыносимая, пот льется по лицам, но все идут медленно, скорбят о Никитине. Простой и добрый был он. Почему-то лишь после смерти замечают в человеке все хорошее. Вадим идет за гробом рядом с Ниной Христофоровной и Полей, лицо у него бледное.
На кладбище ни одного деревца. Сухие, потрескавшиеся холмики могил. Кое-где ограды из металлических прутьев и выгоревшие жестяные звездочки. В стороне свежая, не просохшая еще, откинутая от могилы земля. Как окоп. Последний окоп майора Никитина.
На холм поднялся подполковник Прохоренко, он подавлен. Я впервые замечаю, что замполит уже пожилой и, наверное, нездоровый человек; кожа на лице его обвисла.
– Товарищи, сегодня мы прощаемся с ветераном нашего полка майором Никитиным Ефимом Ивановичем… - Голос у замполита дрожит, ему явно трудно говорить. Это, наверное, единственный случай, когда политработники не могут говорить и никто их за это не осуждает.
Прохоренко рассказывает о простой и трудной жизни Никитина.
Выступали и другие офицеры. Грянул залп. И вслед за ним, поняв, что это последние минуты, громко зарыдали Нина Христофоровна и Поля. Мне тяжелый ком сдавил горло. Вадим стал совсем белый, но не плакал.
Без стука на крышку гроба сыпался мягкий песок. А величественный гимн уже звал людей назад, к делам, к жизни, которая продолжается…
* * *
…Заместитель командира полка подполковник Прохоренко встретил меня около библиотеки, взял под руку, как барышню, и отвел в сторону:
– Здравствуйте, коллега! Очень приятно, что вы решили пойти в политическое училище. Вам предстоят интересная учеба и работа.
– Поэтому я и выбрал.
– А почему мне ваш выбор особенно приятен? Ну-ка, раскиньте светлым умом, проанализируйте, - шутливо предложил подполковник; его добродушное лицо улыбалось и глазами, и щеками, и кругленьким подбородком.
Я не мог придумать ничего оригинального:
– Наверное, потому, что вы сами политработник.
– Не угадали. Мне кажется, выбор сделан потому, что здесь, в полку, вам кто-то очень понравился из политработников и захотелось быть на него похожим. Так? Я даже могу сказать, кто это.
– Вы не ошибаетесь, я очень полюбил старшего лейтенанта Шешеню, но не меньше его мне близок и лейтенант Жигалов. Он тоже очень яркий и достойный подражания человек. Но политработу я выбрал потому, что она мне по душе. Люблю разбираться в характерах людей, в их отношениях.
Прохоренко внимательно слушал и, соглашаясь, кивал. Потом он мне сказал слова, которые очень хотелось запомнить. Дальнейший разговор я уже поддерживал рассеянно, стараясь удержать в памяти эти значительные слова: