Виктор присел у одинокого фонаря. За дядю он не беспокоился, ведь с ним был Гук. Виктор просто решил чуть-чуть подождать и разобраться в том, что произошло. Ветерок легонько обдувал его лицо. Было легко и спокойно.
За соседним кустом плясали божьи коровки, которым по идее давно полагалось спать, гремел маленький барабанчик из куска коры, на котором лихо наигрывал желтый и тонкий палочник. А дядя все еще несся по лесу, через ручьи, колючки и болота — в погоне за славой, которая могла обессмертить его имя.
Так и не дождавшись дядю, Виктор встал и отправился домой. Когда бабушкины часы пробили одиннадцать, на пороге появилось жалкое, изодранное существо.
Бабушка, с трудом узнав в нем дядю, охнула, и побежала топить баню. Филипп Филиппович с усилием доковылял до стола и рухнул в кресло, осыпав пол комьями подсохшей грязи. Он неподвижно уставился перед собой. Виктор в испуге молчал, озирая увитые вьюнами и репьями лохмотья бывшей дядиной тройки.
— Светлячки, — наконец сказал тот, — это были обычные светлячки. Они протаскали меня за собой по всему лесу. Они провели меня, как жалкую букашку, летящую на свет лампы. К чему тогда наука? К чему эксперименты? — глухо проговорил он. — Но… — На мгновение он впал в задумчивость. — Собаки! — вдруг вскрикнул он так громко, что Виктор вздрогнул от испуга. — Да, да, собаки! На них поставлены тысячи экспериментов! О них-то все известно! Сам Павлов… — Не договорив, дядя кинулся с террасы в ночную тьму.
Виктор в ужасе бросился за ним. Дядя вылетел на улицу и дико огляделся. Под забором что-то выкапывала припозднившаяся рыжая дворняга.
Филипп Филиппович рухнул перед ней на четвереньки и повилял задней частью тела. Собака перестала копать и уставилась на дядю. В ее глазах, казалось, читалось некоторое удивление. Дядя зарычал. Собака, теперь уже с явным интересом, следила за действиями Филиппа Филипповича. Дядя оскалился и залаял. Собака покачала головой, выхватила из-под забора черствую корку хлеба, которую зарыла про запас, и сунула Филиппу Филипповичу. Затем похлопала его по плечу лапой, еще раз сокрушенно покачала головой и убежала в ночь. Дядя повернулся, взял черствый хлеб и на четвереньках пошел к дому.
Глава пятая,
в которой дядя перевоспитывается и уезжает, а Гук и Виктор находят
пропавшие листовки и снова выручают Храпатуна
Три дня Филипп Филиппович пролежал в постели. В бреду он говорил о том, что, значит, и снежный человек существует и, может быть, морской змей, а также леший, змей Горыныч и все остальные неподтвержденные наукой существа. И что всю науку за такую науку нужно отправить снова в первый класс, а еще лучше сюда, в лес. Чтобы они знали, что на самом деле существует, а что — нет, и что комары тоже бывают умными.