На утро третьего дня дядя встал с кровати. Кряхтя, постанывая и потирая поясницу, он доковылял до террасы и очень медленно и осторожно опустился в кресло. Виктор, который поднялся раньше и уже успел умять бутерброд с шоколадным маслом, глядел на дядю с сочувствием.
— Как вы себя чувствуете, — с участием спросил он.
— Будто меня всю ночь били палкой, — простонал Филипп Филиппович, — но, честно говоря, я рад, что наконец понял истинное положение вещей.
Дядя посмотрел на Виктора. Вопреки обыкновению, сегодня он словно бы не видел ни аппетитных пирожков, специально приготовленных для больного бабушкой, ни сушек, ни абрикосового джема в хрустальной чашечке.
— Подумать только! — вдруг с силой хлопнул дядя по столу, — как можно было думать, что животные отстают от нас в своем умственном развитии? Ведь мы судим по чему? По машинам, самолетам, компьютерам! А это что? Что, спрашиваю я вас?
Виктор с бабушкой ошеломленно глядели на Филиппа Филипповича. Но дядя их в упор не видел. Он говорил с научной общественностью.
— Зачем бобру компьютер? Что он с ним будет делать? А вы пробовали хоть раз поговорить с ежом о литературе? Нет? Тупицы? Раз у ежа нет компьютера, то он дурак? Да? И в литературе ничего не соображает? — Дядя усмехнулся. — Себялюбивые выскочки! Вот кто вы! И я с вами! Животные жили в мире и согласии миллионы лет. Воевали они? Добывали руду? Они же умнее! Да-да. А мы-то обрадовались! Понастроили пирамид, китайских стен, и довольны… Вот какие мы великие. Ах, какие они глупые, что у них нет своей этой гадости. Тьфу! Даже научными людьми с таким подходом вас назвать нельзя. Образумьтесь! Вот мой вам совет! Берите пример с мышей и зайцев! И только тогда станете полноценными существами. Вот так-то, дорогие! — Произнеся эту пламенную речь, он замолк и мрачно уставился на осу, закрутившуюся над абрикосовым джемом.
— А ко мне сегодня леший заходил, — тихо сказал он.
— Леший?! — испуганно ахнула бабушка.
Дядя мрачно кивнул.
— Он унес критическую статью о снежном человеке.
— Дожили, — тихо сказала бабушка.
— А я вот об одном беспокоюсь, — продолжал дядя.
— О чем? — спросил Виктор.
— Чтобы эта статья снежному человеку не попала. Он помолчал. — Засмеет. — И Филипп Филиппович, так и не притронувшись к завтраку, поплелся в свою комнату. Бабушка ошарашенно смотрела ему вслед.
— А у меня листовки партийные пропали, две связки. Вот тут стояли, на крыльце и пропали. Чего теперь делать? Исключат меня из партии за несознательность. Как пить дать исключат. Как же мы бороться — то будем? Без воззвания к народу? Может тоже леший забрал?