А на стенах висели вырезки из «Литературной газеты». Они были аккуратно оформлены рамочками из веток. Над дверью висел великолепный звонок, сделанный из пустой банки от томатной пасты.
— Вот это да! — выдохнул наконец из себя Виктор.
— Да, — согласился Гук, — оглядев свое жилище, — мне тоже нравится.
Виктор хотел бы здесь остаться навсегда, ну… ну хотя бы бывать здесь иногда. В великолепном домике Гука. Тем временем Гук развел костер и приготовил лепешки из желудевой муки. Затем разогрел чай. Виктор, тем временем, глядел в слюдяное окошко и не мог оторваться. Окно выходило прямо на поляну, сверкающую самыми красивыми цветами.
— А между цветами плетет свои сети паук-крестовик, — сказал Гук. — И, когда спускается ночь, на ней выпадают капли росы. А когда дует ветер — кажется, что плещется ночное море.
— А можно мне будет прийти посмотреть? — попросил Виктор.
— Конечно, — кивнул Гук и снял с таганка в камине чайник без носика. Видимо, выброшенный кем-то в поселке за ненадобностью.
— Не понятно, зачем выкидывать такой замечательный чайник? — сказал Гук.
— Может, они решили отказаться от чая? — Виктор пожал плечами. Теперь ему тоже казалось непонятным все за пределами леса.
Стоило всех приводить сюда, чтобы показать, как все по-настоящему должно быть. Но нет, он этого никогда не сделает. Потому что лес Гука должен оставаться в тайне.
Они пили чай, макая румяные лепешечки с чуть ореховым и горьковатым привкусом в мед. И до чего им было уютно и вкусно! Когда солнце окрасило окошко комнатки в багровый цвет, Виктор с сожалением поднялся и сказал, что ему пора. До чего ж тяжело это было сделать! Зато, попав в этот маленький уютный домик в стволе старого бука и увидев Гука, невозмутимо потягивающего шиповниковый чай из берестяной кружки, легко можно было подумать, что именно так все и должно быть в мире.
Гук кивнул, они взяли добытую в киоске литературу, и вышли в вечерний лес, готовящийся погрузится в свою ночную, таинственную жизнь. У лощины с тремя елями Гук остановился.
— Ты чего? — удивился Виктор.
— Здесь пролегает таинственный путь, — сказал Гук.
— Таинственный путь? — переспросил Виктор.
— Да, он сокращает дорогу. Пойдем.
Они вошли во мрак елей и вдруг как будто провалились. Нет, они шли, но Виктор не чувствовал, куда они идут и действительно ли они, передвигаясь, двигались вперед. Если бы не слабые очертания Гука перед ним, он бы испугался. И тут они вдруг вышли к калитке его дома, за которым садилось полыхающее расплавленной медью солнце.
— Ничего себе! — вырвалось у Виктора. — Фантастика.