- Нам бы сейчас воины с Зеной во главе не помешали, - вновь улыбнулся Дамон и смело рванул ворота. Они бежали по улице, чувствуя какую-то гордость, смешанную с лёгким привкусом обречённости, бежали словно на битву, и лишь у самой площади девушка призвала всех к осторожности, попросив друзей Дамона ждать в укрытии, пока он будет говорить. На площади же все были в напряжении, Габриэль сразу заметила, протискиваясь с ведомыми ею по краю толпы, что фракийцы заметно сконцентрировались у портика, однако отступать было уже поздно.
Мир медленно погружался в вечер, и солнце уже клонилось, заполняя пространство меж зданий золотистым огнём, и люди на возвышении были облачены в мрачноватые тона, народ же вовсе был тёмным, лишь жала копий мерцали как звёзды. Дамона поначалу пустили говорить, и он вышел воодушевлённым, смело вращая свой короткий меч в руке, он сказал:
- Быстро же вы нашли общий язык с теми, кто в обычное время закабаляет вас и лишает собственных домов! Я не говорю, что лучше их, просто я помню то, что вы забыли! Я говорю вам, забудьте всё! Забудьте их, забудьте меня, забудьте Рим, этих варваров и всё, что лишает вас доблести! Просто делайте то, что должно спартанцам! Выбейте, во имя Диоскуров, этих варваров из города! Обратите оружие против восставших и загоните их туда, где им и место!
Ономарх, яростно побуждаемый Агафоном, схватил его сзади и попытался вытащить с глаз народа, одновременно выбивая и меч из руки, другой эфор, Левкон, кричал, что такие речи совсем уж невозможны и только доказывают вину мятежника. Однако Габриэль немедленно вмешалась, уже не думая о том, что сделают фракийцы, что будет в городе, просто подчиняясь единому желанию, она выхватила свой меч и ощутимым ударом отогнала Ономарха. Дамон отскочил к стоявшему на ступенях Персею и взял у него отданное прежде копьё, сам юноша уже обнажил меч, Габриэль же спешила к ним, крича, что ей нужно время для расчехления лука. Трое обороняющихся прижались к стене портика, вокруг них образовалось небольшое пустое пространство, ибо спартиаты находились в смятении, сторонники аристократов свою немногочисленность компенсировали активностью, налетев на Ореста и отсекая друзей Дамона, остальные же смущённо молчали, опасаясь хорошо вооружённого противника.
Девушка уже наложила первую стрелу на лук, передвинув колчан себе поудобней, справа от неё с занесённым копьём стоял спартанец, слева Персей сетовал, что не захватил щит, фракийцев было человек двадцать, но они не спешили. Магистраты опасались открыто проливать кровь, ибо не были уверены в настроениях толпы, по крайней мере, они не хотели делать этого на виду, и надвигавшуюся ночь считали решением. Ономарх с Бисалтом не собирались так долго ждать, они чувствовали себя в какой-то степени уполномоченными римской властью, поэтому не желали демонстрировать полного подчинения, хотя и показывали, что действуют в интересах спартанских магистратов. Фракийские командиры пытались растянуть обороняющихся, спровоцировать их к агрессии, чтобы убийство показалось лишь ответом, они медленно двигались вдоль стены портика, держа мечи на плечах, остальные воины держались чуть дальше. Габриэль шептала своим, чтобы они не отвечали на эти движения, понимая, что это обернётся стремительной схваткой и, скорее всего, гибелью для них.