- Почему вы не восстановили эту часть города? - спросила Габриэль.
- Не было людей и материала, - махнул он рукой, - но, главное, не было желания и веры в то, что это будет не напрасно.
- Это всюду, эта болезнь, - сказала Зена, опустив голову. - Всюду наш мир сокрушён и раздавлен, а люди не имеют сил поверить, что всё можно изменить. Много городов я обошла, и почти везде одно и то же, лишь варвары не утратили огня в глазах, но на них надеяться глупо.
- Во что же верить, если всё, что казалось незыблемым, пало? - горожанин провёл рукой вокруг, словно очерчивая незримую Элладу с виноцветным морем по берегам.
- Что же вчера случилось? - спросила Зена.
- Прости, ты права, я просто слаб, не могу поверить, что тирана больше нет...
Ещё на прилегающей к площади улице их начали славить стоявшие по сторонам её жители, махали руками, из окон смотрели женщины, кто-то бросал им под ноги горсти листьев, они же шли в спокойствии, дивясь ноnbsp;- Лучше сейчас к врачам пойти. В Афинах или другом городе поближе есть больницы при храмах Асклепия, да и у наших братьев христиан. В крайнем случае, не грех будет даже к идолопоклонникам обратиться.
вому для них ощущению славы. Габриэль не знала такого никогда, Зена же успела уже забыть тени своей памяти, далеко упрятав страсти прошлого. Площадь встретила их единым гулом, люди кутались в разноцветные плащи и хламиды, ибо зима ещё не закончилась, и солнце грело скупо, однако это не мешало всеобщему ликованию, они грелись, переступая с ноги на ногу или подпрыгивая на месте, многие в знак возвращения власти в руки граждан пришли со щитами и копьями, потрясали мечами над головой. Женщины медленно следовали к площадке перед храмом Посейдона, где собрались под открытым небом должностные лица, наспех выбранные ещё вчера из знати, они хотели, чтобы все видели героев и слышали то, что будет сказано. Зена подняла руку в знак приветствия, взойдя на ступени, Габриэль сделала так же, былые изгнанники уже были там, пройдя другой улицей, теперь все устремили свои взоры на возвышение.
Изгнанники и облеченные должностями говорили о славных событиях. Первые благодарили Зену за возможность вернуться, клялись в верности согражданам, говорили о счастье вновь видеть свои семьи, вторые же требовали возвращения старых устоев, сурового наказания для пособников тирана, славили освободительниц, находя им сравнение с героями древности. Люди внимали им с нервным возбуждением на лицах, юноши собирались группами и кричали фразы боевых гимнов, из бородатых мужей одни опирались на копья, другие же стыдились того, что не хранили дома оружия и не могли красоваться сейчас как первые, старики вспоминали времена величия и стояли в молчании, женщины были больше в задних рядах, но и оттуда поддерживали задорным криком. Один из ораторов предлагал поставить Зене памятное изваяние с надписью на площади, собрав на это деньги со всего города, его поддерживали, другой даже заговорил о восстановлении Этолийского союза и гнёте римлян, на волне всеобщего возбуждения поддержали даже это, однако его остановили сами магистраты.