Пока пробирались тропами и полями до Скоп, откуда начиналась уже широкая дорога, отряд сильно растянулся, коней приходилось вести в поводу, люди же, хотя было не слишком жарко, взмокли от пота, пробираясь меж деревьев, ибо местность была сильно изрезана. Ко второй половине дня они выбрались на дорогу, где Зена велела построиться подвое и ускорить шаг, все просьбы о привале она решительно отвергала, и отряду пришлось подчиниться, лишь дивясь тому, как быстро они ещё могут идти. Александр почти не говорил с Габриэль с того дня, как она узнала о гибели отца, чувствовал себя совершенно чужим всё это время и тяготился этим, поэтому теперь он, видя изменившееся настроение девушки, подъехал, чтобы побеседовать с ней.
- Сегодня последний день зимы, завтра начинается весна, - сказал он. - Это уже чувствуется в воздухе.
- Я знаю, надо бы отпраздновать это, но у нас, похоже, нет времени, - Габриэль смотрела на кроны деревьев, где уже завязывались новые листья, здесь, в южных землях, это всегда случалось раньше. - Не хочется начинать войну в самом начале весны, впрочем, если я пошла за Зеной, то иного ожидать было бы глупо.
- Мы с тобой похожи, ибо следуем за ней, ищем в ней свою цель в жизни, свой путь. Ты любишь её, я же хочу видеть в ней героя, что поведёт меня к возрождению славы Эллады.
- Ты же знаешь, что она долго пыталась сделать это с помощью силы, но не вышло, поэтому теперь, насколько я вижу, это желание, воевать ради величия Эллады, угасло в ней.
- Я знаю, что это сложно, но верить не перестану, здесь важен момент, когда боги будут благосклонны. Тебе легче, с любыми своими надеждами она будет твоей.
- Если бы это было так... - Габриэль улыбнулась, ища глазами любимую впереди, и Зена была там, неотвратимо манила за собой.
- Почитай мне что-нибудь, когда остановимся на привал, я знаю, что ты пишешь поэмы, но никогда не слышал, как ты читаешь.
- Я могу и сейчас, прочитаю тебе то, что помню. Это о Тегее, городе, где я провела много времени, городе, в который я влюбилась, - Габриэль закрыла глаза, Александр взял повод её коня и повёл за своим, она же вспоминала. Это больше походило на песню, о храме и Калидонской охоте, о тех, кто сражался за город, о богах, что ступали на его камни своими звёздными стопами. Зена приблизилась к ним, послушала и сказала потом, что впереди поднимается Мантинея, они остановятся на короткий привал, дабы подкрепить людей и коней, потом же двинутся дальше.
Всадники быстро домчались до города, дабы предупредить о приближении отряда и предложить горожанам участие в походе, Александр добился от отца, дабы тот выделил продовольствие из своих поместий, помогли и друзья юноши. В город отряд Зена не повела, но велела расположиться близ дороги, отдыхали до заката солнца, рабы принесли воду и провизию, Александру удалось стянуть из имения отца нескольких мулов для поклажи, сгущение сумерек стало сигналом для выступления. Люди роптали, хотели остаться в городе на ночь, но предводительница гнала и гнала их вперёд, говоря, что они не познали ещё и малой части военной жизни, и что в войске Филопемена им было бы не легче. В расцвете ночи стало заметно холоднее, но отряду это больше помогало, лишь некоторые кутались в тёплые плащи. Зена следила за луной, когда было около полуночи, она позволила остановиться на ночлег, все так устали, что рухнули по сторонам дороги, почти не подготовляя стоянки. На следующий день они совершали длинный марш до Фенея, путь ожидался не близким, но до самого города дорога была хорошей, и ничто не затрудняло движения. Сначала Орхомен остался позади, потом вдоль дороги потянулись малые поселения, одни были ещё обитаемы, от иных остались лишь руины и имена, что иногда произносил Александр. Уже вечером отряд достиг горы, за которой, по словам местных, лежал город, подступать к противнику в сумерках Зена посчитала опасным, поэтому велела заночевать у подножия горы, утром же принять длань судьбы.