— Тетя Змага.
— Она тоже твоя тетя?
— Нет, — коротко ответил мальчик. — Пойдем обратно!
Женщина подошла ближе. В левой руке она несла корзинку, в правой — бочонок.
— Ты куда это забрался, Янкец? — закричала она издали.
— Господин со мной играет.
— Вы откуда? — спросила женщина, подойдя совсем близко. — Не из Черного ли лога?
— Как вы угадали? — удивился Петер Майцен.
— Да так. Слыхала… Спасибо, что поиграли с малышом, бедняжкой нашим!
— А папа спит? — спросил Янкец.
— Спит, спит… — тихо ответила женщина и быстро исчезла в погребке.
Петер Майцен спустился по тропинке и повернул назад. Проходя мимо двери, он услыхал обрывки разговора.
— Чиновник он, чиновник, — говорил старый Блажич.
— Какой там чиновник! — возразила женщина. — Истории он пишет.
— А, истории пишет?
— Пишет. О наших бы тоже написал, если б знал! — вздохнула женщина.
— Чего ж тут писать? — протянул старик. — Трое ребят пришли домой к матери, их окружили, вместе с матерью они и сгорели в доме. Это страшно, какая же это история?
— А что ж такое, по-вашему, история?
— Истории есть… истории… В историях должны великие дела происходить!
Петер Майцен опустил мальчика на землю. Янкец взял его за руку, повел в погребок и сунул в руки стакан.
— Папа потом всегда вино пьет, — объяснил он. — А вы тоже запыхались.
— Пейте, пейте, пожалуйста!.. Кислое оно, да что поделаешь! — воскликнул старик.
Женщина посадила Янкеца на приступку и поставила ему на колени тарелку с яичницей.
— А папа ел яичницу тоже? — спросил он.
— Тоже, тоже, — кивнула она и погладила его по голове. — Ешь, пожалуйста! — Отвернувшись, она вытерла передником глаза и подошла к Петеру Майцену. — Пишете сейчас новую историю?
— Пишу… медленно…
— Знаете, когда я служила в городе, я много читала. А сейчас давно не читаю. Некогда. Да и что читать! Если красиво написано, значит, неправда, а про плохое читать… не хочется! И потом, книги все-таки для молодых. Молодой человек все подряд читает — и хорошее, и плохое, — для него все живое. А когда человек станет старше… Эх, чего там, у каждого своя собственная история, зачем нам еще печатные читать!..
— У каждого… — согласился Петер Майцен.
— Конечно. Можно даже, наверно, сказать, что человек для того на свете и живет, чтоб свою историю пережить.
— Эх, что поделаешь… — вздохнул старик. — Ты поторопись. Поторопись, чтоб он теперь один дома не оставался.
Женщина взяла бочонок, подошла к бочке и постучала по ней.
— К концу идет, к концу! — заметила она. — А могильщиков всегда жажда томит.
— Сколько нальется, столько и выльется… — вздохнул старый Блажич и ладонью вытер лоб.