На той стороне шоссе появились легковые машины, из окон которых то и дело щелкали затворы фотоаппаратов и стрекотали кинокамеры. Какие–то типы в безукоризненно белых рубашках наговаривали тексты на магнитофонные ленты.
Все шло, как в павильоне для съемок.
Когда саперы стали устанавливать столбы, один из телеоператоров настолько увлекся съемкой, что не заметил, а может нарочно, приблизился к пограничной линии. Еще мгновение — и передние колеса его машины пересекли бы ее.
Ханнес доложил об этом капитану. Вагнер тоже заметил это. Прежде чем кто–либо успел что–то сделать, он запустил мотор и, элегантно сдвинув бронетранспортер с места, поставил его так, что объектив телекамеры уставился в его бронированный борт.
Оператор, испугавшись, подал назад, но так неосторожно, что камера сорвалась со штатива и с громким стуком упала на землю.
Стоявшие в первых рядах люди оживились: одни начали ругаться, другие засмеялись над неловкостью оператора. Несколько провокаторов пытались прорваться сквозь полицейский заслон. Все объективы были направлены на незадачливого оператора, который все еще пятился.
В этот момент один из саперов подошел к бронетранспортеру и, обращаясь к Ханнесу, попросил:
— Дай мне сигаретку! А то мы все выкурили.
Ханнес, не говоря ни слова, протянул ему пачку. Вторую пачку, правда уже начатую, бросил саперу Зингер.
Солдат поблагодарил и побежал к своим.
Тут подъехала открытая машина с бургомистром и английским комендантом — полковником. Машину бургомистра эскортировали шесть джипов.
Первая машина остановилась напротив бронетранспортера. В ней были бургомистр, мужчина в гражданском костюме с большими мешками под глазами, и худощавый полковник с седыми висками и грудью, увешанной орденами.
Бургомистр повернулся к солдатам и начал внимательно рассматривать их. Кругом стало тихо. Ситуация прямо–таки сложилась смехотворная: на одной стороне толпа народа, полиция, бургомистр, английский комендант, а на другой — всего–навсего один бронетранспортер с восемью солдатами. Бургомистр сразу же понял это. Он не спеша переводил взгляд с одного солдата на другого. Застрекотали кинокамеры.
Ханнес разглядывал английского полковника. «Наверняка образованный человек. Элегантно одет, с манерами дипломата…»
— Уважаемые дамы и господа, — начал свое выступление бургомистр. Затем он стал распространяться о демократических свободах западного мира, форпостом которого является, по его словам, Западный Берлин.
Бургомистр нанизывал одно слово на другое, бросая их толпе. Полковник с безукоризненной выправкой стоял и не шевелился, а их окружали военные полицейские, вырядившиеся по столь торжественному случаю в парадную форму.