«Ты, конечно, прав, когда говоришь, что я не раз проверял, как ты проводишь занятия с солдатами. Себя и своих солдат ты показать умеешь. Этого никто не отрицает. Только я просмотрел то, как ты обходишься с подчиненными, как ты их воспитываешь. И быть может, твои солдаты стали такими же, как и ты сам. Трудно, очень трудно увидеть собственную ошибку и признать ее».
— Товарищ унтер–офицер, разберитесь, почему ефрейтор Венде не сдал своего поста так, как этого требует устав, и примите соответствующие меры, а потом доложите мне. Можете идти.
— Слушаюсь, товарищ лейтенант!
Рассветало. Ветер гнал по небу облака, которые на востоке окрасились багрянцем от лучей восходящего солнца. Венде остановился, поджидая унтер–офицера Йонаса.
— Где–то здесь должен быть часовой. Уж не Шустер ли сейчас на посту?
— Нет, это не здесь, а немного подальше.
Не успел Венде сделать и десяти шагов, как из кустов вышел Шустер и окликнул унтер–офицера.
Йонас похвалил пограничника за удачно выбранную позицию. И тут он поймал себя на мысли, что ему хотелось обнаружить у Шустера какое–нибудь упущение, но он тут же отогнал от себя эту мысль, застыдившись перед самим собой.
— Хорошо, — сказал он, — продолжайте нести службу.
Когда рассвело, Йонас и Венде залегли напротив заграждения, за которым проходила граница. Венде закурил, пуская дым к небу.
— Скажите, Венде, что я не так делаю?
— Как это не так? Я вас не понимаю!
— Ну, не так, как следовало бы, — пояснил Йонас. — На занятиях и вообще…
— А кто говорит, что вы что–то не так делаете? Я такого не слышал.
— Кто говорит? Вы не были вчера на собрании. Например, Шустер, потом командир взвода…
Йонас чувствовал, что ему не следовало бы разговаривать об этом со своим подчиненным.
— Наше отделение на неплохом счету, все у нас идет как надо, если бы не эта злополучная история. Ну, да хватит об этом.
— А почему вы не установили сигнализацию ночью? Потом, не обязаны же вы приказывать до мелочей.
— Сигнализация была установлена правильно. Нарушитель обошел ее.
— А откуда он узнал, где именно она установлена?
— Этого я не знаю. Может, он наблюдал за нами, но сейчас об этом говорить уже поздно. Нарушитель–то прошел.
— Если бы пост сдавали по–уставному, тогда мы знали бы больше.
— Уж не думаете ли вы, что мы виноваты? Но виновный должен где–то быть. Хорошо, что я скоро демобилизуюсь. Хоть в этом мне повезло.
«Хватит распускать слюни, — решил про себя унтер–офицер. — Я ли их не воспитывал, хотел доказать, что это и есть самое лучшее отделение на всей заставе». Вслух же Йонас проговорил: