Чувствуя, что благородные господа постараются отыграться на ней, Ламотт, дабы запутать дело, отвести от себя подозрение и сделать Рогана посмешищем, обвиняет в воровстве совершенно невиновного Калиостро и втягивает его в процесс. Она не брезгует ничем. Свое неожиданное обогащение нагло и бесстыдно объясняет тем, что была любовницей его преосвященства, — а ведь каждому известна щедрость этого любвеобильного священника!
Наконец, наступает 31 мая, день вынесения приговора. С раннего утра перед Дворцом правосудия волнуется гигантская толпа. Не только левый берег Сены, Понт-Неф, но и правый берег реки заполнен взволнованными людьми. Конная полиция с трудом поддерживает порядок. По возбужденным выкрикам толпы все шестьдесят четыре судьи на пути во дворец чувствуют всю важность судебного решения, которое они должны принять. Однако еще более суровое предостережение ждет их в приемной большого зала совещаний.
Там, в траурных одеяниях, шеренгами стоят девятнадцать представителей фамилий Роганов, Субизов и Лотарингского дома. Они в глубоком молчании низко кланяются шествующим сквозь их ряды судьям. Их одеяния и позы свидетельствуют о многом. Судьям понятно невысказанное — вся страна ждет оправдательного приговора кардиналу и Калиостро.
И тем не менее совещание длится шестнадцать часов, ибо судьи стоят перед необходимостью принять решение, ведущее к серьезным последствиям. Что касается аферистки и ее второстепенных сообщников, здесь вопрос ясен, у судей единодушное мнение. Но не просто определиться в отношениях к кардиналу и королеве. Трудную задачу решает правосудие: если рассматривать поведение Рогана по меньшей мере как неуважение к монаршей особе, то Мария-Антуанетта отомщена; если полностью оправдать Рогана, то тем самым морально осуждается королева. То есть выносится решение огромного политического значения: считает ли парламент Франции особу королевы «священной» или личностью подсудной законам так же, как любой другой французский подданный?
Как же оправдывался Калиостро? Вот выдержки из его записки, представленной суду.
«…Я написал то, что достаточно для закона, и то, что достаточно для всякого другого чувства, кроме праздного любопытства. Разве вы будете добиваться узнать точнее имя, средства, мотивы незнакомца? Какое вам дело до этого, французы? Мое отечество для вас — это первое место вашего королевства, где я подчинился вашим законам; мое имя есть то, которое я прославил среди вас; мой мотив — Бог; мои средства — это мой секрет».
Из написанного видно, что интересовало судей. На их вопрос «Кто он?» Калиостро отвечал: