Взбрык делает вид, что не слышит его:
— Я, Люч и Дершог. Это после смерти Дельфа. Теперь убили Патакона. А кто имел мотив его убить? Люч, Маринг, Дершог. По-моему у нас есть два совпадения, не так ли? А может это не совпадение? Это закономерность.
— Минуту, коллеги, — говорю я. — Давайте-ка проясним один момент. Как я понял, вы все имеете представление о том кто может съесть вас и о том, кого можно вам. Не так ли?
«Я прав. Никто не отпирается. Хорошенькое получается дело. Если они все знали об этом, то выходит у каждого из них есть потенциальная жертва и потенциальный враг. Каждый из них мог сыграть на опережение. Господи, куда я попал…»
— Так я услышу ответ или нет? — настаивает Взбрык.
— Ты меня утомил, — говорит Люч. — Эта станция постоянно населена представителями различных цивилизаций. Все это время они были потенциальными жертвами друг друга. Только я не припомню ни одного случая убийства на станции. Я не припомню ни одного несчастного случая. Дай мне договорить! Пока что я здесь старший. Это какой-то всеобщий психоз. Сергей, ты удивляешь меня. Я рассчитывал, что ты более грамотно подойдешь к следствию. Неужели у нас не может быть причины для убийства, кроме как желание съесть другого?
— А какая может быть у нас причина убийства кроме голода? — осторожно спрашивает Дершог. — Вот ты, например, за что вышиб бы Сергею мозги?
Люч в ступоре. Дершог еле заметно улыбается.
— Твои неосторожные шутки уже привели к тому, что каждый из нас в ближнем видит убийцу! Ну нельзя же так. Мне кажется нужно более ответственно подходить к своим словам. Тем более в создавшейся ситуации.
— Я же не специально!
— Последствия, милейший, последствия. Именно поэтому я и прошу быть более осторожными в выражениях. Сергей, почему ты не рассматриваешь других причин убийства Дельфа? У него могла быть ссора. Причина вообще могла крыться в прошлом.
— Ну, знаешь, о прошлом я тебе ничего не скажу. Не знаю, что там у него было и с кем.
— Так выясняй, расспрашивай!
— Я выясняю! С чего ты взял, что я рассматриваю только один мотив? От того, что я не построил вас возле своей каюты и не вызываю по одному, чтобы задать сотню идиотских вопросов? Или оттого, что я не посвятил вас в ход расследования, а единственный мотив, который здесь обсуждается, убийство ради пищи?
— Люч, ты прав, извини, — говорит Дершог. — Язык мой — враг мой. Мне это еще в Академии говорили. И прежде, чем задать сейчас вопрос, я хорошо подумал. Ты считаешь, что Дельфа убили из-за старых грешков или новой ссоры?
— Я не считаю, а говорю, что это вполне возможно, и не нужно эту версию сбрасывать со счетов.