Документы Семака нашлись сразу, в одежде, кое-как сваленной на спинку стоящего рядом с кроватью стула. Я сверил фотографию на удостоверении личности с оригиналом – он, никакой ошибки. Расстелив на столе старую газету, бросил удостоверение на нее, взял ремень с кобурой, вытащил из нее кольт, выкинул магазин, заглянул в патронник, убедился, что оружие ухоженное, после чего так с ремнем и кобурой забросил его к себе в сумку.
– Трофей будет, – сказал я Федьке, уставившемуся на меня.
– А… ну да, – кивнул он и взялся дальше обшаривать шкаф, вываливая из него вещи на пол.
Ничего особо интересного найти здесь не ожидали – по нашим прикидкам, Саня Семак был у старших ребят на подхвате, но все же уйти, не обыскав хаты, было нельзя: мало ли! Нашли ППШ, который тоже экспроприировали, с шестью магазинами. И патронов немало. Сане оно уже все равно не понадобится, даже если в живых оставят, так что не пропадать же добру! Деньги же брать никто не стал – забросили в один сверток с документами.
Семак был уже одет, руки опять связаны, ноги тоже, но не туго – можно маленькие шажки делать. Он сидел на стуле, мрачно глядя на производимый в доме разгром. Молчал, хотя явно было видно, что ему хочется много что сказать. Но такая возможность у него еще будет: разговор у нас запланирован.
– Все, заканчиваем и отходим, – скомандовал Тенго.
Бойцы засуетились, начали быстро покидать дом. С лязгом захлопали тяжелые стальные двери бронетранспортера, вновь зарычал двигатель. Заскрипел снег под тяжелыми зубастыми колесами, затем звук начал удаляться, а в дом заполз тяжелый запах выхлопа.
– Пошли, Саня, – хлопнул я задержанного по плечу. – У нас с тобой еще все разговоры впереди.
Идти Саня толком не мог, пришлось помогать, подхватив с двух сторон под мышки. «Кюбель» стоял возле крыльца – бойцы Тенго подогнали, но самих бойцов уже не было. Пустота на улице Саню явно напугала, он задергался и даже хотел то ли сказать что-то, то ли закричать, но Тенго ударил его кулаком в спину и прошипел: «Только пикни, голову отрежу».
Его затолкали на заднее сиденье тесной машины, рядом с ним уселся Федька, выразительно направив в его сторону ствол пистолета. Тенго же, сидевший справа от меня, сказал:
– Давай до первого перекрестка – и на нем налево.
– Понял.
Петляли мы по улицам Захолмья минут десять, пока не оказались на задах чего-то вроде маленькой фабрики или большой мастерской, огороженной высоким кирпичным забором с колючкой поверху. Дороги как таковой здесь не было, но все же что-то вроде проселка машины накатали. Остановились. Темнота, даже чернота скорее, свет только от фар. Выбрались из машины, затем потащили задержанного. Тот уже почти спекся, начал дергаться и тихо подвывать – гонор весь слетел. Потащили по дороге в пятно света от фар, бросили на колени.