— Хорошо, тогда надевай быстрей робу, и выходи. Твой единорог уже ждёт во дворе, — улыбнулся архимаг и вышел.
Мой кто?! Чудеса продолжаются. Не терпелось поскорей одеться и спуститься к «моему единорогу». Офигеть! С блаженной улыбкой я развернула свёрток и… застыла с растянутой до ушей миной. Даже мои эротичные танцевальные наряды блёкли по сравнению с новым костюмом. То ли пиджачок, то ли топик, с длинными, расширяющимися к запястью, рукавами и высоко стоящим воротником, едва доходил мне до пупка. А чтобы застегнуть пуговки, и без того выпяченную грудь пришлось приподнять, наполовину высунув на всеобщее обозрение. К одежде прилагался кулон в виде большой тёмно-вишнёвой капли на золотой (удостоверилась, попробовав на зуб) цепочке с необычайно красивым рисунком плетения (ко всему прочему, совпадающим с росписью на ткани). Вроде бы длинная с виду юбка оказалась таковой только сзади, а спереди переходила в непомерно короткое мини. Так что чулки и их крепления оказались доступны взорам всех желающих. Видел бы меня сейчас братец: в лучшем случае архимагу пришлось бы самому это носить. Но подозревать Крайтиса в озабоченности не стоит. Подобным образом и даже ещё откровенней ходят все увиденные мною в Эстиларе эльфийки. «Если есть что показать, то почему бы и нет?» — успокоила себя я и с интересом выглянула в окно.
Во дворе шли приготовления к предстоящему походу. Народ что-то кричал, суетливо бегал, запрягал коней, проверял снаряжение. А в уголке меня смиренно ждал конь. Не простой, а волшебный: белоснежный, в золотой сбруе, с серебряным рогом во лбу и огромными понимающими глазами. Как кстати сейчас пригодились уроки, полученные в детстве от дядьки Кутуза (имени его не помню, а то, как учил сидеть в седле — до мельчайших подробностей), державшего лошадей и жившего на соседней с родительским домом улице.
Так уж вышло, что в собранном наспех отряде магами были только Крайтис и я (то есть только он один, зато с приставкой «архи»). А из женского пола вообще поеду одна. Правда, от моей особы толку мало (если честно — вообще никакого). Подозреваю, что моё присутствие вызвано лишь нежеланием архимага оставить «испуганную бедняжку» без присмотра.
Проезжаем мимо человеческой деревни. Обращаю внимание на группу подростков в компании взрослой девушки. Негритята, как и все остальные темнокожие люди, для меня кажутся на одно лицо. А вот молодая женщина отличается европейскими чертами. И если в глазах остальных жителей читается уважение, почтение, и восхищение нашей расой (удивляюсь и ловлю себя на мысли, что уже причисляю себя к «лесному народу»), то она осматривает отряд с неподдельным любопытством. Сложилось такое впечатление, будто эльфов и единорогов девушка тоже видит впервые в жизни.