правило, нам не случается думать, что это, может быть, отрубленная голова. По тем же самым
соображениям нас не удивляет монохромность скульптуры, как не удивляет отсутствие цвета в
черно-белой фотографии"10.
9 Ernest Gombrich, Arte e illusione, Torino, 1965, pag 42
10 Gombrich, cit, pag 70
132
II.8.
Мы не ограничивали определение иконического знака его способностью передавать любое
условие восприятия с помощью конвенционального графического знака, мы говорили, что знак
может относиться к какому-то целостному представлению, передаваемому схематизированным
графическим изображением. Именно потому, что из множества обстоятельств и характеристик
восприятия мы отбираем какие-то определенные различительные признаки, эта редукция или
схематизация имеет место почти во всех иконических знаках, но становится особенно явной, когда
мы сталкиваемся с какими-то стереотипами, с эмблемами, с геральдикой Силуэт бегущего мальчи -
ка с книжкой под мышкой в качестве дорожного знака до недавнего времени указывал на близость
школы и был иконическим знаком школьника. Но мы продолжали видеть в этом изображении
школьника и тогда, когда дети уже не носили ни беретов как у моряков, ни коротких штанишек, нарисованных на дорожном знаке. Мы каждый день видели десятки школьников на улицах, но по
логике иконических знаков продолжали представлять себе школьника мальчиком в беретике и в
штанишках до колен. Конечно, здесь мы имеем случай неосознаваемой иконографической
конвенции, зато в других случаях привычное иконическое изображение навязывается нам как
своего рода автоматизированный рефлекс, и тогда мы начинаем видеть вещи через их
стереотипизированные изображения, которые нам с некоторых пор их заместили
В книге Гомбриха приводятся запоминающиеся примеры такой склонности от Виллара де
Оннекура, архитектора и рисовальщика XIII века, который утверждал, что он рисует своих львов с
натуры, но изображал их согласно самым общепринятым требованиям геральдики того времени
(его восприятие льва обуславливалось установившимся иконическим кодом, равным образом
усвоенный набор изобразительных приемов не позволял ему передать свое восприятие льва как-то
иначе, причем сам он, вероятно, настолько свыкся с ними, что ничего другого и вообразить себе не
мог), до Дюрера, изобразившего носорога с чешуйчатым панцырем, и этот носорог еще не менее
двух столетий оставался образцом правильного изображения носорога, воспроизводясь в книгах