результате того, что пришедшее решение, развязка преобразует исходно двусмысленную,
"открытую" ситуацию во вполне определенную.
I.4.
Если все это так, то неоднозначные высказывания приобретают особое значение для
коммуникации. Такое сообщение, как "Поезд прибывает в 18 часов к третьей платформе", отвечая
своей референтивной функции, смещает внимание на контекстуальное значение слов и с них — на
референт, мы покидаем мир знаков, поскольку знак использован: он исчерпал себя в ряде
последовательных действий адресата, для чего и был предназначен.
Но сообщение, которое оставляет меня в недоумении, побуждая задаваться вопросом, а что бы это
значило, в то время как в тумане начинает вырисовываться что-то такое, что, в конечном счете, на -
правляет меня куда надо, к верной расшифровке, — это такое сообщение, на которое я смотрю, соображая, как оно устроено. И разбираться с тем, как оно устроено, меня побуждает именно
неоднозначность
59 Аристотель. Поэтика. 1452 а; см. также Luigi Pareyson,Il verisimile nella poetica di Aristotele, Torino, 1950
(ныне в L'Estetica e i suoi problemi, Milano, 1961); Guido Morpurgo Tagliabue, Aristotelismo e Barocco, in
"Retorica e Barocco, Roma, 1955; Galvano Della Volpe, Poetica del Cinquecento, Bari, 1954.
80
сообщения или так называемая авторефлексивность, которая может быть охарактеризована
следующим образом:
1) Только в контекстуальных взаимоотношениях обретают означающие свои значения; именно и
только в контексте оживают они, то проясняясь, то затуманиваясь; отсылая к какому-то значению, которое — и так бывает сплошь и рядом — оказывается не последним, предполагая очередной
выбор 60. Если я меняю что-то одно в контексте, все остальное приходит в движение.
2) Материя, из которой состоят означающие, представляется небезразличной к означаемым, а
равно и к контекстуальным взаимоотношениям; так, рифма укрепляет созвучием
взаимоотношения двух связанных значениями слов; создается впечатление, что звучание вос-
производит искомый смысл на манер ономатопеи. Весь физический состав означающих, облеченный в определенные последовательности и отношения, претворяется в ритм, звуковой или
визуальный, далеко небезразличный к значениям: когда я, описывая какое-то шествие, прибегаю к
такой риторической фигуре, как анафора, и говорю "Идут всадники, идут пешие воины, идут
знаменосцы", идеи и означающие, образуя параллельные ряды, складываются в гомологическую