Бежавшие не строем, а толпой поляки потери не замечали, не обращали на них внимания. Добровольцы (среди которых было немало русинов (литвинов), то есть потомков русичей), не обращая внимания на ожесточенный огонь, гуляющую вокруг смерть, крики и стоны раненых товарищей, смогли добежать до телег и выкопанного перед ними неглубокого рва. Немцы, шедшие за ними, от казацкой пальбы пострадали не так уж сильно.
Для конницы ров представил бы очень серьезную проблему, но не для пехоты. Впрочем, поначалу ров чуть было не стал непреодолимым препятствием. В запыхавшихся, вымотанных бегом поляков полетели гранаты, их щедро окатили картечью из дробовиков. Только теперь они обнаружили, осознали, что вокруг гуляет смерть, и остановились. Во рву расстреливаемые и, по сути, беспомощные. Будь в атакующих рядах лишь такие вояки, атака на этом бы и закончилась. Единственное, чего они смогли добиться, – уменьшили глубину и без того мелкого рва, завалив его своими телами.
Но тут подоспели пикинеры (потом уцелевшие признаются, что такого огня им встречать не приходилось). Они, до последнего момента прикрываемые плохой видимостью, смогли в нескольких местах сбить казаков с линии возов. Наемники ворвались в табор и оттеснили защитников вглубь, не сообразившие вовремя отойти назад погибли. Вслед за ними туда протиснулись и другие атакующие. Именно в этот момент казаки потеряли добрую половину своих снайперов, как раз и расположившихся за возами для стрельбы. Они даже не заряжали ружья, при каждом стояло несколько заряжающих. Среди погибших оказалось много лучших казацких пушкарей из приставленных к трехфунтовкам. Снайперы и пушкари были опытными казаками и бежать, бросая менее опытных товарищей, для них означало покрыться несмываемым позором.
Далее все так быстро перемешались, что сражение пошло кучка против кучки или вообще один на один. Или несколько на одного, это уж как кому повезло. Битва быстро перешла в состояние всеобщего озверения, мало кто просил пощады, а дарили ее уж совсем единицы. Табор для такого количества людей оказался тесноват, его почти заполнили отчаянно сражающиеся в тесноте бойцы. Нередко отбиваясь от врага, казак потом обнаруживал, что спиной он опирался на спину немца или поляка. Последним из атакующих пришлось даже ждать, когда можно будет втиснуться в эту всеобщую резню, где ежеминутно погибали сотни человек.
Выживаемость в этой жуткой мясорубке зависела от везения и опыта. Поэтому сечевики и донцы, ходившие не в один поход, и лучшие части молдавской армии сумели уцелеть. Частично, конечно. А вот из гетманцев и молодых казаков погибло большинство. У поляков ударной силой стали наемники из Германии. Далеко не все из них были немцами, но опыт сражений тридцатилетней войны поначалу очень помогал им. Они были сбродом с моральной точки зрения, но убивать умели и смерти не боялись. Зато новобранцы из Польши, челядь, примкнувшая к атакующим, умирали в первую очередь.