Официально это не признавалось, но последний месяц он смог избежать больших потерь в армии только благодаря поставкам зерна из Крыма. Смешно было думать, что приезжавшие торговать им крымские татары действовали сами по себе, без позволения и поощрения хозяйничавших у них казаков. Оценивали они хлеб просто невиданно дорого, но и запрашивали не золото или серебро, а медь. Точнее, бронзу стамбульских пушек. Ее торговцы с северного побережья Черного моря оценивали как раз весьма дешево ввиду плохого качества. Еще в середине осени такое предложение стало бы поводом для медленной казни наглецов, однако зима расставила свои приоритеты. Кардинально отличные от прежних.
Срочно собранный Еэном диван единодушно поддержал идею о продаже купцам старых пушек из крепостей пролива и всех тонкостенных монстров из крепостей собственно Истамбула. Ничем они не помогли во время налета шайтановых вылупков весной, а весили много. Обмен этих бесполезных чудовищ на зерно просто спас его армию в январе и начале февраля. Правда, только одних гигантских пушек не хватило, пришлось отдать и часть средних орудий, однако для борьбы за престол (и собственную жизнь членов дивана султана Мустафы Первого) они были бесполезны, в полевых сражениях османы использовать артиллерию толком не умели. Помимо пушек на север поехали колокола из пригородных греческих монастырей, иконы оттуда же, старые доисламские книги. За книги давали совсем немного, но давали, а каждая лепешка здесь была сейчас на вес золота.
Мореплавание этой зимой в Черном море было как никогда активным. Правда, плавали там теперь не османские, а казацкие корабли, но нападать на греков, везущих на юг, в Палестину, евреев, означало лишиться последнего стабильного источника средств. Корабли проплывали мимо города, не задерживаясь возле него, попытки перехватить и ограбить их для самостийных разбойничьих банд на лодках закончились весьма печально. Незадачливых пиратов просто расстреляли. Ожесточенный пушечно-ружейный огонь не дал им и малейшего шанса ворваться на палубы.
Сожалея о необходимости оставить в Румелии часть пехоты в крепостях, прежде всего в прибрежных, и конницу буджаков, завязшую в борьбе с гайдуками, Еэн двинулся на врагов сразу же, как только позволила погода. В поход на Гирея шли восемьдесят пять тысяч пехотинцев, пятьдесят тысяч конников, в основном – ногаев и татар. Выступили поначалу и полтысячи топчи с сотней небольших орудий, но из-за нехватки тяглового скота большую часть пушек пришлось оставить в Бурсе, так что топчи шли налегке, с расчетом на использование орудий из крепостей и трофейных. Быков нашли для перевозки всего полутора десятков небольших орудий. Именно отсутствие достаточного количества животных, способных тащить арбы с порохом и едой, стало третьей по значимости проблемой Еэна. На много переходов вокруг Стамбула скот был съеден зимой. Это коснулось даже ишаков и лошадей. Из-за чего пришлось брать с собой только самое необходимое.