– И?..
– Проливы. Пока османы были в силе, их как огня боялись. Но стоит льву ослабеть, на него и шакалы напасть могут. Турки ныне слабы, как никогда. Если мы их еще раз побьем, проливы могут захватить французы или голландцы. Нам это нужно?
– Господи оборони!
– На господа надейся, а сам не плошай! С большим флотом придется драться. Может, и не с одним. Как корабли их топить, я подскажу, только командовать кому-то нашими кораблями нужно будет. Лучше тебя это никто сделать не сможет. Да что там лучше, даже и половины твоего опыта ни у кого нет. Так что ты уж, пожалуйста, себя береги, твое здоровье теперь великая ценность для казацкого войска и всего народа русского. Наказной атаман по флоту Богдану совсем не помешает, наоборот, даст возможность важными делами на суше заниматься. Их у гетмана очень много.
Услышав эти слова, старый пират приподнял удивленно бровь, улыбнулся, покрутил головой и потянулся к столу. Но взять кувшин с глубокой посадки в кресле ему не удалось, пришлось выдвигаться и пересаживаться на край.
– От добре здесь сидеть, але вставаты тяжко. – Тарас налил-таки себе напитка, неторопливыми глотками выпил. Поставил кружку на место, не спеша умостился в кресле. Аркадий с нетерпением ждал ответа, но торопить собеседника не решался.
– У Сулимы добрый атаман був… кх-кх… – Федорович взял еще одну паузу. – Так Сулиме побыты шведов на море не вдалося. У французив чи голландцив корабли, наверное, не хуже?
– Лучше, причем заметно лучше.
– И як же мы их быты будемо?
– Оружие я сделаю. Да такое, какого ни у кого нет и не скоро появится. Только воюет не оружие. Воюют люди. Умелые и храбрые.
– Это ты точно говоришь, у турок всегда оружье лучше было, а мы их били.
– И еще побьем. Но против западноевропейского флота, не знаю чьего, скорее всего именно французского или голландского, нужны не только храбрецы, трусов среди казаков не водится, а мудрый, опытный флотоводец. Подобного тебе у нас нет. Значит, что хочешь делай – молись о здравии Господу, продай душу дьяволу, но до этой битвы доживи. И начинай воспитывать себе помощников, чтоб было кому тебя сменить.
В комнате воцарилась тишина, прерываемая только стуком костяных пластинок, машинально перебираемых атаманом. Аркадий ждал ответа, а Трясило думал. У попаданца пересохло в горле, и он уже налил себе душистого, настоянного на травах напитка, когда, наконец, Федорович поднял глаза, взгляд у него был на этот раз ошарашенный.
– Однако круто берешь. Продай душу дьяволу… а если не доживу? Ведь все в руках Господа, а я стар и немочен.