— Верно ли, что священники в церквах призывают воевать с фашистами?
— А для чего в Советской Армии ввели погоны?
— Говорят, Гитлер изобрел какое-то страшное новое оружие. Не слышали, не применяет он его?
— Болтают, вроде, американцы и англичане заключили тайное соглашение с Гитлером. Так, что, выходит, второго фронта не будет?
— Скажите, как вы думаете: можно ли уже выкапывать вещи, зарытые в землю?
Баженов снова поднял руку, призывая к спокойствию, и предупредил, что будет отвечать очень кратко — времени не оставалось. Вот уж никогда Юрий Баженов не предполагал, что придется ему выступать с политическим докладом. Если б знал — подготовился бы!..
Он коротко и дельно ответил на вопросы, которые были ему ясны и имели насущное, неотложное значение. Он честно признал, что на ряд вопросов не знает ответа, что они и его тревожат, но что к ним можно и должно будет вернуться после победы, когда настанет мир. Он не постеснялся сказать «не знаю» на вопрос — когда будут выборы сельсовета, и будет ли сейчас обложение и какое.
...Метрах в пятистах правее разорвался тяжелый снаряд. И пошло...
— Артналет! — определил Баженов. — Уважаемые громадяне, сейчас же расходитесь! И мой вам совет: берите вещички и отправляйтесь в тыл, а как только освободим тот берег— вернетесь.
— Та мы не боимся!
— Вы не боитесь за себя, но я боюсь за вас. Все! Поздравляю вас с освобождением от гитлеровцев!
— Ура-а-а-а! — пронеслось над толпой, и в этот момент вернулся один из посланных стариком за лодками.
Он доложил, что обнаружено семнадцать лодок, только перевозить их опасно: на дороге мины.
— Товарищи, кто из вас саперы — ко мне! От толпы отделилось человек двадцать бывших бойцов.
Вот когда пригодилось Баженову знание немецких противотанковых и противопехотных мин! Очень помогали старики и старухи, видавшие, где отступавшие гитлеровцы ставили мины. На утрамбованной песчаной дороге были еще хорошо заметны эти места.
Работа была окончена довольно быстро.
Баженов уже собрался двигаться дальше, как к нему подошла плачущая женщина, ведшая за руку перепуганного, подростка лет четырнадцати. Рука его была в крови, указательный палец оторван, а средний тоже перебит — он держался лишь на кожице. Баженов не был врачом, но так велика была вера этой женщины в то, что советский офицер все может, что он решил рискнуть: попросил ножницы, йод, вынул свой индивидуальный пакет.
— Ой, не надо! — крикнул подросток.
— Отвернись, — приказал Баженов мальчику и быстро перерезал ножницами кожу. Потом он залил йодом и забинтовал руку.
— Где это тебя так угораздило?