— Проверю. Но если соврал... Да! Ведь и начальник штаба ждал от тебя ночью радиодонесения!
— Товарищ член Военного совета! Моя вина в том, что не смог передать радиодонесения после того, как стемнело. Прервалась радиосвязь, а донесение с капитаном Помяловским на «студебеккере» я послал уже глубокой ночью. Мне необходим был приказ штарма — кому передать собранные нами лодки. Не имея приказа, передал все лодки комдиву Бутейко, потому что ждать было уже нельзя.
— Так это ты передал? Молодец! Правильное принял решение.
Загудел зуммер одного из телефонов. По тому, как поднялся генерал Соболев, протягивая руку к аппарату, и по его короткому кивку на дверь Баженов понял, что предстоит разговор, возможно — со ставкой Главного командования. Он поспешил к выходу. Вдогонку ему генерал крикнул, чтоб он «подождал там маленько», то есть не совсем уходил, разговор еще не окончен, и чтобы «ко мне — никого».
Выйдя в коридор, Баженов снова удержал полковника, рвавшегося в кабинет Соболева, довольно бесцеремонным «пускать никого не велено!».
— Нельзя ли повежливее, лейтенант?! — выдернув полковник свой локоть, за который придерживал его Баженов.
Баженов с превеликим усердием вскинул руку к пилотке, щелкнул каблуками и рявкнул на весь коридор:
— Есть, стараться быть повежливее!
И зашагал вдоль коридора, оставив ошарашенного полковника караулить у двери генерала.
Открылась одна из дверей, н перед Юрием Баженовым появилась дородная фигура пожилого майора в очках; майор широко улыбнулся и протянул Юрию руку, как доброму знакомому. Пожимая ее, Баженов силился вспомнить, где он виделся с этим человеком, и вдруг его осенило: Эггерт! Николай Николаевич Эггерт из седьмого отдела... День рождения Петрищева, праздничный стол и забавные рассказы майора Эггерта — все мигом воскресло в памяти.
— Вы куда спешите? — спросил Эггерт.
— Генерал приказал подождать у секретаря Военного совета майора Черных.
— Товарищ майор, к вам! — крикнул Эггерт через плечо.
Подошел немолодой майор с усталым лицом, и Баженов объяснил, кто он и зачем пришел.
— Заходите! Меня вызвал генерал, а вам, знакомым, и без меня будет о чем поговорить.
— Если не секрет, Юрий Николаевич, — начал Эггерт, и Баженов с завистью отметил, какая у него великолепная память, — расскажите, почему, собственно, вы оставили военную журналистику и перешли в командный состав?
— Какой там секрет... Просто я понял одно: надо отлично знать то, о чем пишешь. Прежде всего стать военно грамотным, чтоб не смотреть чужими глазами на военные действия. А чтобы верно понимать все, что видишь, мало быть пассивным свидетелем событий. Я заметил: перед журналистом люди замыкаются, сидят, как перед фотографом, делая умное лицо и произнося умные слова, заимствованные из газеты... Скучно! Иное дело, когда ты сам — активный участник военных событий, когда люди считают тебя «своим» и не знают, что ты, журналист, наблюдаешь за ними, чтоб потом написать о них. Решающую роль в моей жизни сыграл один знаменательный случай. Приезжаю однажды с журналистским предписанием на передовую, в отличившуюся часть. В военных делах абсолютно не разбираюсь.