Сивер убедилась в том, что карта – подделка, и определила, что она были нарисована не раньше 20-х годов.
Изучив надписи на карте, Сивер поняла, что ее «подследственный» отлично знал латынь, но совершенно не разбирался в средневековом норвежском и потому сделал несколько небольших ошибок, которых настоящий викинг никогда бы не допустил.
Посоветовавшись с коллегами, Сивер пришла к выводу, что родной язык автора карты – немецкий.
И когда круг подозреваемых сузился до шести человек, Кирстен Сивер (отдадим должное ее невероятной настойчивости!) добыла образцы почерка всех шестерых. Теперь уже можно было просить о квалифицированной помощи графологов (специалистов по почеркам). Их вердикт был единодушным: надписи на карте сделаны рукой уважаемого иезуита, знатока старинных карт Иосифа Фишера.
Убедившись, что подозреваемый превратился в обвиняемого, Кирстен Сивер принялась изучать его биографию. И она узнала, что в середине 30-х годов Фишер приобрел по случаю несколько старинных географических манускриптов, написанных на старом пергаменте, в том числе описание путешествий на восток, в земли татар. Впоследствии Фишер передал этот манускрипт в библиотеку иезуитского колледжа, где преподавал сам. Когда Сивер добралась до колледжа и попросила показать подаренную книгу, то оказалось, что ее догадка совершенно верна: в конце книги не хватало двойного листа. Переписчик ошибся, и текста на весь пергамент не хватило. Так что, не портя драгоценную книгу, Фишер просто вынул из нее чистый лист. Собрался ли он рисовать на нем карту или просто оставил ценный лист дома – не известно.
Изучая биографию Фишера, Сивер пришла к заключению, которое разделили с ней знакомые с этим делом ученые. Свои выводы она сделала на основе сохранившихся писем и статей иезуита.
Нет, никакой корысти в его поступке не было. И никакой моральной выгоды извлекать он не намеревался. Это было то, что в США называют «идеальным преступлением», когда нет очевидного внешнего толчка, причины, улик. Никто и подумать не мог, что Иосиф Фишер, которому в конце 30-х годов уже перевалило за восемьдесят, опустится до корыстного подлога.
Сивер узнала, что Фишер ненавидел фашистов. Фашизм в те годы занес свою лапу над маленькой Австрией, намереваясь ее сожрать. Для австрийских католиков, а уж тем более для иезуитов, фашистский строй с его антихристианской сутью был совершенно неприемлем.
В 1938 году Фишера изгнали из университета, в котором он преподавал, потому что его кафедра понадобилась местному фашисту.
Фишеру было ясно, что для католиков надвигаются тяжелые дни. Но как мог бороться глубокий старик?