— Сомневаюсь, что князь Варгиз согласится выдать свою единственную дочь за этого молодца, — покачал головой Илларий. — Князь Варгиз — мудрый человек, и я не думаю, что его дочь может польститься на внешний лоск при внутренней гнили…
— Ах, отец Илларий, — воскликнула Ута, чувствуя, что ее глаза снова наполняются слезами, — да ведь если родители договариваются, не то, что невесту — даже и жениха не всегда спрашивают о его согласии! И род Варги действительно силен, и их действительно много, а князь Варгиз стар и болен…
Отец Илларий покрутил головой, но ничего не ответил.
Молодой человек, все время простоявший молча, с глупой улыбкой слушая препирательства старшего монаха с князем Тиграном, а потом разговор Уты с отцом Илларием, при виде слез девушки сморщил лоб, закрутил головой и что-то спросил на языке равнин. Оказывается, он не был горцем, этот черноглазый, чернобородый и черноволосый монах.
— А?.. Да, конечно, — сказал отец Илларий. — Позволь мне, Ута из Красной крепости представить тебе моего спутника. Его зовут Лука. И он озабочен видом твоих слез. Не сделал ли тебе больно этот нахальный князь?
Ута смутилась.
— Нет, это я так, — пробормотала она, утирая слезы, — это я из-за подруги. Спасибо, брат Лука. Но не беспокойся, все хорошо.
— О, он не брат, он не принял сан, только готовится к этому. Возможно, что ему никогда и не придется «обручиться церкви», как это у нас называется, — сказал отец Илларий и, обратившись к своему спутнику, произнес несколько слов на языке равнины.
— Он не уверен, чувствует ли настоящее призвание? — полюбопытствовала Ута. Она никогда не могла понять, почему люди, молодые и полные сил, отказываются от мира, чтобы затвориться в монастыре и усмирять плоть. Самой ей такое желание было чуждо и странно.
— Нет, призвание здесь ни при чем, — мягко ответил отец Илларий, но по его тону Ута поняла, что не нужно больше задавать вопросов на эту тему. И она спросила о другом:
— Я не видела ни тебя, святой отец, ни твоего спутника на пиру. Значит ли это, что вашим священникам нельзя принимать участие в праздниках мирян?
Отец Илларий улыбнулся.
— Может быть, продолжим прогулку, и я расскажу тебе немного о нашей церкви? Я вижу, ты этим интересуешься, — предложил он.
— Церковь Межгорья, именуемая также бичующей или церковью святого Видгорта, — начал он размеренным тоном, как будто читал лекцию, — выросла из ортодоксальной, или традиционной, христианской церкви, похожей на вашу, горскую…
— Извини, что перебиваю тебя, отец Илларий, но я не принадлежу горской церкви, — сказала Ута. — У нас, шаваб, свои обычаи, свои книги и свои священники.