На обратном пути к туристическому комплексу Эйприл быстро завершила осмотр леса. Она отметила упавшие деревья, которые нужно убрать, обнаружила завал в разлившемся ручье, из–за чего вода не могла пробить себе дорогу к искусственному озеру ниже по течению. Мейбелин, порывшись в куче листьев, нашла сухую сосновую шишку и умчалась с новой игрушкой. Эйприл сдавила пятками бока лошади, когда та остановилась, чтобы пожевать низко опущенную ветку.
— Вперед, Дези. Давай езжай в конюшню. Там тебя ждет вкусное сено вместо сухих листьев.
Было прекрасное весеннее утро. Вот уже несколько дней в Вирджинии стояла слишком теплая для межсезонья погода, и деревья начали пробуждаться. Некоторые даже выпустили первые, ярко–зеленые листочки. Маленькая гнедая кобылка, не в силах сдержать свою энергию, взбрыкнула, когда Эйприл отказалась ослаблять поводья и пустила ее галопом к конюшне.
Подъезжая к комплексу, Эйприл заметила, что луковицы, посаженные прошлой осенью, пустили ростки, вытянувшиеся вверх на несколько дюймов всего за три–четыре дня. Малиновка опустилась в свежую, едва проклюнувшуюся травку, подхватила высохший стебелек и улетела с ним в клюве. Наверное, собирается вить гнездо.
— Посмотри–ка, похоже, все на свете заняты рождением и продолжением жизни.
Дези отвела уши назад, вслушиваясь в голос наездницы.
— А ты, значит, изображаешь невинность? — спросила Эйприл, продолжая свою мысль. — Я не забыла, как ты отправилась на свидание через все поле. Старик Гриссом видел, как ты стояла у загона и строила глазки его призовому скакуну до тех пор, пока Гром не перепрыгнул через ограду.
Кобыла встряхнула гривой, словно отрицая наветы Эйприл.
— Зная свою везучесть, думаю, ты носишь жеребенка, и мне придется заплатить огромную сумму за услуги породистого жеребца, — с завистью добавила Эйприл. — Ну что ж, по крайней мере, ты умеешь выбирать мужчин.
«В отличие от меня», — мысленно произнесла женщина и прикоснулась к крошечному комку на талии. Если бы она знала, как выбрать супруга, то давным–давно была бы замужем и имела бы полный дом сопливых детишек. Эйприл вздохнула. Она отдала бы все на свете за возможность мыть и вытирать полдюжины носов, ртов, рук и глаз. В тридцать шесть лет ее биологические часы все чаще напоминали, что время несется как сумасшедшее.
Эйприл любила детей. Она работала директором туристического комплекса, который на лето превращался в лагерь. Но сейчас Эйприл не знала, сможет ли провести еще один сезон, наблюдая за родителями, откровенно хвалящимися своими детьми. Желание иметь малыша заставляло Эйприл воспринимать их поддразнивания и шуточные комментарии слишком близко к сердцу.