– Со мной все в порядке, – сердито буркнул Линнувиэль, толкая пятками своего жеребца. – Помирать не собираюсь, не надейтесь. А то, что бледный – не страшно. Вот скоро отъемся, отосплюсь, сил накоплю побольше и порозовею.
– Главное, чтобы не обожрался, не потолстел и не начал огнем плеваться, – серьезно заметил Шранк. – А то нам с тобой будет не совладать. Придется ушастым шариком катить по дороге, чтобы загнать на место, а оглушать так, как любит Белик – толстой дубиной с разгона.
Хранитель тихонько фыркнул.
– Нет, ты не думай, что я против, – невозмутимо продолжил Воевода. – Просто имей в виду: если вдруг захочешь в лоб получить, али в глаз, чтобы от дурости-то избавиться, так я буду первым в очереди.
– Мечтай, мечтай.
– Хочешь сказать, так и останешься на всю жизнь идиотом? – округлил честные глаза Шранк. – А как же стремление к совершенству? Как же ваша вечная любовь к созиданию? Возвышению себя, любимых? И вечная тяга к новому? Побыл бы для разнообразия умным – вдруг бы понравилось?
Сартас странно кашлянул, предупреждающе покосившись на опасно развеселившегося смертного, но Линнувиэль только криво усмехнулся.
– Предлагаешь у тебя поучиться?
– А че? – демонстративно расправил плечи Страж и выразительно потер громадный кулак. – Вот оно, хранилище знаний. Никогда не подводит, если надо кому-то открыть глаза. И вообще, чтоб ты знал, я – настоящий кладезь мудрости. Поделюсь, так поделюсь: потом полжизни будешь осколки сплевывать и вспоминать меня добрым словом.
– "Добрым словом" я тебя и сейчас могу благословить. Задаром, так сказать. Безвозмездно. Ты мне только тональность подскажи, а то я не уверен, что смогу правильно подобрать нужный ритм.
– Так привал будет, и подскажу, – спокойно кивнул Шранк. – И тональность, и ритм, и все остальное. Ножики свои только захвати для пущего эффекта, и мы прекрасно поладим.
– Договорились, – хищно усмехнулся Темный эльф. – С меня ножи, с тебя – мудрость, а там посмотрим, у кого больше убежденности во взглядах.
Воевода оценивающе прищурился, внимательно оглядел встрепенувшегося остроухого и остался доволен: кажется, тот окончательно пришел в себя. Встряхнулся, опомнился, поскольку ничто так не способствует правильной работе мысли, как веселая бесшабашная злость. И она же, кстати, отлично помогает избавиться от последствий трудно переносимого взгляда нашего Вожака. На себе испытали, причем не раз, и не только я. А теперь и ему придется, герою ушастому, не то что-то совсем загрустил.
Таррэн проследил за взглядом друга и одобрительно кивнул, но никто, кроме Шранка, этого уже не заметил.