— А что ж ты к нему, — паренек поморщился, завел руку через плечо и выдернул из спины здоровенную щепку, — умение свое позорное не применил?
— Магию, что ли? Так это ж нежить, ее только сталь берет. Для пульсара она слишком быстра, плести заклинание не было времени, к тому же об усопсах в архиве почти нет данных…
— А может, она у тебя на святой земле попросту не действует? — торжествующе перебил Микол.
— Действует! — возмутился маг.
— Не верю! Не попустят боги такого кощунства!
— Гхыр знает что, — пробормотал рыжий. — Ну на, гляди!
Маг воткнул меч в землю, развел руки, и между ними затрепетал, заискрил синий язычок молнии.
— Убедился?
Вконец разочарованный Микол не успел ответить — между ног колдуна, топоча, как заяц, проскочила белая собачонка. Она так ополоумела от ужаса, что даже не лаяла: мчалась с раззявленной пастью и вытаращенными глазами.
Молния выскользнула у рыжего из рук, и чье-то надгробие рассыпалось мелкой крошкой. Маг наклонился за мечом, усопес, как в чехарде, пролетел над его спиной, обкапав слюной куртку. Взгляд нежити был намертво прикован к белому петляющему пятнышку — упыриный голод оказался сильнее осторожности.
— Хватай тварюгу! — заорал рыжий, забыв, что имеет дело не с коллегой.
Послушник тоже не подумал и схватил. За что получилось.
Усопес, проскакав несколько саженей, остановился. Недоуменно оглянулся.
Микол, сидящий, как дурак, с оторванным хвостом в руке, почувствовал себя очень неловко.
— Кажется, ты его разозлил, — со смешком заметил маг.
Собачонка, заложив вираж, снова прибилась к его ногам, осев дрожащим холмиком.
Послушник запустил хвостом в оскаленную морду, подгреб к себе дрын и вскочил.
Все собаки любят гоняться за своими хвостами. Но только этому волкодаву удалось его поймать.
Пока пасть усопса была занята, Микол что есть мочи огрел его дрыном промеж ушей. Судя по звуку, череп треснул. Более того — показался из бескровной раны, но пес даже не взвизгнул. Только голова мотнулась. Еще один удар — в глаз, палка вошла на добрых три пяди и чуть не застряла, выдернувшись с гадостным чмоканьем.
Отбить от нежити что-нибудь более дельное монах не успел: она перешла в атаку, сомкнула челюсти на захрустевшем дрыне (Микола чуть не стошнило от близости разлагающейся морды), опрокинула человека на землю, с обидной легкостью сломила сопротивление рук и… прилегла рядом. Ряса на груди начала быстро промокать, кожу защипало.
— Ты как, цел? — Маг ухватил песью тушу за ногу и стянул с послушника. Голова осталась висеть на дрыне, продолжая слабо его жевать.
— Божьей милостью, — пробормотал Микол, не рискуя проверять, насколько широко оная распростерлась, и не успел ли пес оттяпать что-нибудь ею не прикрытое.