Я подумал было, что стоит связаться с Министерством внутренних дел, но тут же отказался от этой идеи. Слишком уж расплывчаты мои сомнения, и никаких четких доказательств.
Я поднял глаза на Эгиля.
— Эгиль, можно я ее возьму?
— Нет проблем… хочешь сам взглянуть?
— Да, хочу убедиться собственными глазами.
Впервые за все время на лице Эгиля отобразилось сомнение. Мы оба понимали всю опасность VR.
Я пожал плечами и рассмеялся.
— Наверно, если я собираюсь опробовать эту штуку, мне придется купить новую приставку?
— Нейрошлем с ней тоже вполне работает. Амусфера — просто новая версия, более производительная.
— Отлично.
Эгиль слегка улыбнулся.
— Ну, это не первый раз, когда ты выручаешь кого-то, кто заперт в собственном сознании.
— Сколько раз она поймана или заточена, и сколько раз мне придется это сделать, — не имеет значения.
И это была истина. У меня и Асуны не было иной связи, кроме как через Интернет и нейрошлем. Ни голоса ее, ни письма до меня не доходило.
Но дни ожидания подошли к концу. Одним глотком допив кофе, я встал. Стойка Эгиля была в стиле ретро, без всяких электронных кассовых аппаратов и такого прочего. Я выудил несколько монет и положил на стойку.
— Ладно, я домой тогда. Спасибо за прием и за информацию.
— За информацию можешь заплатить другим способом. Ты должен выручить Асуну, и мы положим всему этому конец.
— Верно. Когда-нибудь это все кончится.
Я ударил кулаком по ладони. Затем открыл дверь и вышел.
Сугуха плюхнулась на кровать, затем перекатилась, зарывшись лицом в подушку, и несколько минут лупила кровать ногами.
Утро сменил день, а она по-прежнему оставалась в пижаме. Сегодня понедельник, 20 января; зимние каникулы закончились, но Сугухе, которая училась уже в третьем семестре третьего класса средней школы, было разрешено посещать школу по желанию. Так что она ходила только на занятия кендо.
В голове ее раз за разом прокручивалось одно и то же воспоминание; она уже потеряла счет, сколько раз оно прокрутилось. Вчера ночью — чтобы отогреть замерзшего Кадзуто, она залезла к нему под одеяло и прижалась всем телом. Десяти секунд хватило, чтобы она и сама уснула, и теперь она кляла свою слабую силу воли.
«…Какая ж я дурадурадура!» — мысленно кричала она, молотя кулаками по подушке.
Уж как минимум я могла бы проснуться раньше него и вылезти из постели, но нет, он проснулся первым, как я теперь буду смотреть ему в глаза?
Чувства стыда и смущения внутри нее смешивались со скрытым чувством любви, а колючая боль в сердце не давала дышать. Закрыв лицо руками, она внезапно ощутила, что ее пижама до сих пор хранит запах брата, и ее сердце вновь болезненно сжалось.