— Это взорвались наши мины! — воскликнул Гутыря. — Кто-то из наших подорвал мешок с минами!..
Ему никто не ответил — каждый понимал, что мина сама собой не взорвется, ведь детонаторы, капсюли положены отдельно. Чтобы она сработала, нужно вставить в нее заряд. И кто-то сделал это.
Все замерли, в ушах стоял звон — таким сильным был взрыв. Но вот звон прошел, и уши уловили тишину, мягкое дуновение ветерка, успевшего вернуться в поле и теперь о чем-то шептавшегося с бурьяном. С той стороны села больше не стреляли. А еще через несколько минут забрехали собаки. Всего пятнадцать минут десантники на вражеской территории, хотя и на своей родной земле, а июньская ночь уже встретила их выстрелами, огненным взрывом.
Проходило время, а над степью стояла все та же гнетущая тишина. Лишь собаки дико брешут где-то в селе.
— На краю поля, у лесочка, как договорились встретиться со Шмелем, займем оборону, — наконец нарушил тягостное молчание командир.
Когда за спиною не безграничное поле, а овраг, все-таки чувствуешь себя безопаснее. Ясное дело, этот байрак утром непременно привлечет внимание карателей, поэтому Опенкин, Гутыря и Стоколос решили встретить немцев именно тут, заминировав линию обороны. Было три пулемета, но Опенкин приказал оборудовать целых пять пулеметных гнезд, чтобы создать видимость большой огневой силы у десантников. Пулеметчики должны были маневрировать по всей дуге обороны.
Время текло в напряженной работе — партизаны копали окопы, оборудовали пулеметные гнезда. За работой и не заметили, как на востоке разгорелось розовое зарево: коротка ночь в июне.
— Наши! — раздалось вдруг на правом фланге обороны, у первых яворов.
Это пришли Мукагов с двумя бойцами и четверо из шести десантников, приземлившихся по ту сторону села. Они были в изорванных гимнастерках, без пилоток, которые так и не успели достать из ранцев.
— Воды!
Кто-то подал Рубену баклагу, и он жадно пил и пил, пока она не опустела. Переведя дух, комиссар опустился рядом со своими бойцами, коротко рассказал о том, что случилось за селом.
По ним открыли огонь из пулеметов, когда парашютисты были еще в воздухе. Приземлились на околице и едва успели приготовить автоматы и пулемет, как пришлось встречать огнем немецких солдат. Первую атаку отбил фактически один комиссар, который сам залег за пулемет. Фашисты, наспех переформировавшись, сразу же пошли во вторую — поняли, десант небольшой. Стреляя из автоматов и вопя, солдаты приближались к десантникам. В эту-то минуту и передал Киселев комиссару свой планшет, сказав, что попробует задержать врага, а другие десантники пусть отползают в поле.