— Я же тебе говорил, отдай его к нам в бригаду,— перебил Меликян.
— А…— Аршавэл махнул рукой и, увидев Самвела, повел его к сварочному аппарату. Знал Аршавэл, как важно тщательно приварить мощные перекрытия, всякое бывало в его бурной жизненной практике.
С краном дело пошло на лад, и Погос повеселел, крыша, словно послеобеденная тень, росла по часам; но случилось непредвиденное. К вечеру, когда заканчивали перекрывать левый ток, на объект ворвались два запыленных самосвала.
— Так вот где ты, оказывается, ремонтируешься, Лагунов! — обратился к крановщику прораб.— А ну, разворачивайся, и чтоб духу твоего здесь больше не было! Отработаешь свои послеобеденные ремонты, а там посмотрим! — И, обратившись к Погосу, сказал: — Передай, отец, Аршавэлу, в другой раз — морду ему набью за такие дела…
Машины развернулись вслед за краном.
«Что-то не клеится дело у Аршавэла»,— подумал Меликян и позвал Самвела:
— Самвел, дело есть. Вот что, дорогой, иди переоденься — и на бетонку, поедешь домой к Аршавэлу. Расскажешь, что видел… Пусть с утра пойдет в райком, там помогут. Кран нужен только на два дня…
Аршавэл, услышав, что произошло, хотел тут же отправить Самвела назад, в Шортанды, даже послал Сурена в гараж выводить машину, но в последний момент передумал. «А вдруг и в «Межколхозстрое» заартачатся, без инструктажа стропальщику не дадут кран?» — мелькнула у него мысль.
Сельские райкомы начинают работу рано, а в жатву тем более. Не успел Самвел прочитать во дворе обязательства хлеборобов, как появился, складывая на ходу какую-то бумажку, сияющий Аршавэл.
— Дуй, Сурен, в «Межколхозстрой», пока начальник по объектам не уехал, потом и не поймаем его, неугомонный человек…
Несмотря на ранний час, во дворе управления стоял знакомый вездеход начальника, и Аршавэл облегченно вздохнул. Двери пустых кабинетов были открыты настежь, к приходу сотрудников уборщица протирала полы, проветривала комнаты. Дверь в приемную тоже была распахнута, и вымытые полы еще хранили утреннюю прохладу.
— Здравствуй, хозяин,— громко приветствовал Аршавэл молодого, начинающего полнеть мужчину.
Самвел задержался в приемной.
— С утра к тебе по делу,— разворачивая бумажку, подошел к столу Аршавэл.
— Знаю, знаю твое дело. Уже звонили…
— Хорошо, что позвонили, знают — упрямый ты человек,— Аршавэл сел в предложенное кресло.
— Вот если бы ты вчера попался на глаза моему старшему прорабу, наверное, сегодня не пришел бы за краном. Ох, и зол он на тебя! Откровенно говоря, давно плачет по тебе тюрьма, Аршавэл: весной чужой битум переадресовал, краны с чужих объектов уводишь, железобетон, предназначенный другим, получил, сегодня кран тебе отдай, а мне он разве не нужен? Я же тебе не раз говорил, приходи со своими людьми, возьми любой подряд, объект — на выбор, тогда и требуй: и материалы, и механизмы, никто на тебя не обидится, а уважать будут. Не знаю, сколько ты платишь своим, но думаю, в «Межколхозстрое» при такой выработке они получили бы не меньше и по закону. А так, договора ты на себя заключаешь, случись что-нибудь, прав-то у них никаких… С огнем играешь, Аршавэл…