Войдя в город, отряд, ощетинившись клинками и оголовками арбалетных стрел, некоторое время продвигался по широкой улице, которая вывела воинов на берег неширокой реки, скрывшейся под ледяным панцирем. Через русло был перекинут мост, каменный, способный простоять века, прежде, чем неумолимое время разрушит его. Путники ступили на этот мост, и дробный стук подкованных сапог разнесся над городом.
Миновав реку, пришельцы, ведомые тем, который был невысок и неприметен, без особой спешки, двинулись туда, где возвышалась громада дворца, башни которого вздымались на сотни ярдов ввысь, довлея над разбросанными всюду домами. Однако, не доходя до этой обители давно усопших владык, отряд свернул в сторону, оказавшись на просторной площади, одна из сторон которой обрывалась берегом реки, другой, немного более широкой, но также покрытой ледяной коркой. Стало понятно, что пришельцы очутились на острове, причем весьма обширном и словно целиком отданном под дворцы и храмы. Набережная некогда была закована в гранит, ныне сорванный во время ледохода.
- Итак, куда идти дальше, - спросил рыцарь, взглянув на своего спутника. - Тебе ведома дорога?
- Налево, - произнес невзрачный человечек, перехватив пристальный взгляд гиганта. При этом его передернуло, ибо за те долгие годы, что они были знакомы, он так и не смог научиться бесстрастно переносить этот взгляд, не выражающий абсолютно ничего. Казалось, эти глаза, пронзительно-голубые, точно чистейшая бирюза, обратились в кусочки льда, такой холод и безразличие сквозил в его взгляде. И это было страшно.
Воинам, что сопровождали своих господ в этом опасном и долгом походе, не нужно было приказывать дважды. По-прежнему настороженные, опасливо озиравшиеся по сторонам, они двинулись в указанном низкорослым человечком направлении, не выпуская из рук оружия. Кругом царила мертвая тишина, не нарушаемая даже карканьем воронья, которого здесь просто не было. Постепенно воинам начали чудиться пристальные взгляды, бросаемые вослед им из каждого провала окна, из-за углов и вершин изящных башен, возвышавшихся повсюду. Это был, конечно, лишь обман, вызванный чрезмерным напряжением, но легче от такой мысли не становилось.
Наконец довольно узкая улочка, засыпанная настоящими сугробами, вывела путников на площадь, в самом центре которой вздымалась ввысь, буквально пронзая кажущееся необычно низки небо заостренным шпилем, величественная башня. Даже сейчас, когда провалы стрельчатых окон зияли непроглядным мраком, когда всюду лежал снег, достигавший высоты человеческого роста, невозможно было не испытать какой-то священный трепет, взглянув на это сооружение, во всем облике которого не было ни малейшего излишества. Пришельцам, которые почти все были воинами, эта башня невольно напомнила клинок меча, будучи такой же совершенной.