— Дьявол, как и Бог, не входит в компетенцию юристов. Но вот что я вам скажу: я ни разу в жизни не видел Бога, зато дьявола — дважды, оба раза в суде: один раз на скамье подсудимых, а другой — в судейской мантии.
Маквариш и Роберта Бернс уже сцепились, как кошка с собакой, над телом Ламотта, который, судя по всему, не получал удовольствия от их беседы.
— Не стоит говорить с зоологом о любви, если вы подразумеваете секс, — говорила профессор Бернс. — У братьев наших меньших — если их можно считать таковыми — мы видим секс, как он есть. И можно по пальцам пересчитать виды, в которых партнеры проявляют друг к другу хоть какую-то нежность. Все прочие лишь следуют непреодолимому инстинкту.
— А у людей? — спросил Ламотт. — Неужели вы согласны с этим ужасным Стриндбергом, что любовь — фарс, изобретенный Природой, чтобы обманом заставить людей размножаться?
— Нет, не согласна, — ответила Роберта. — Это вовсе не фарс. Человечество благополучно размножалось задолго до того, как понятие любви вообще появилось, иначе мы бы сейчас тут не сидели. Это можно видеть и среди студентов: одни больны от любви, другие аж бурлят от похоти, некоторые это совмещают.
— Один мой студент хотел иметь бешеный успех у девушек, — встрял Эрки, — и для этого покупал у шарлатана какую-то гадость — что-то вроде супа из бычьих яиц. На самом деле это не помогало, но он думал, что помогает, и, вероятно, это действовало, только не говорите Гилленборгу. В то же время другой мой студент влюбился в балерину, к которой у него не было ни единого шанса даже подойти. Но каждый раз, как она танцевала, он посылал ей орхидею и совершенно разорился. Конечно, оба студента — дураки. Но, Роберта, неужели вы действительно разделяете любовь и старое доброе «туда-сюда-обратно»? Не слишком ли это радикально?
— Старое доброе «туда-сюда-обратно», как вы изволили выразиться, хорошо на своем месте, но не стоит воспринимать его как мерило любви. А то я вспомню, что я зоолог, и скажу, что с точки зрения статистики величайший любовник в природе — кабан: он извергает восемьдесят пять миллиардов сперматозоидов при каждом совокуплении. Ему уступает даже племенной жеребец с тринадцатью миллиардами. Но человек знает, что такое любовь, а кабан и жеребец, сделав свое дело, даже не взглянут на партнершу.
— Я рад, что не получил естественно-научного образования, — сказал Ламотт. — Я всегда думал и продолжаю думать, что женщина — чудо Природы.
— Разумеется, она — чудо, — согласилась Роберта. — Вы даже не представляете какое. Вы слишком духовны. Посмотрите на красивую девушку — разве она дух? Конечно, у нее есть дух, но помимо этого — куча совершенно роскошных, прямо-таки завораживающих вещей. Да хоть и на меня посмотрите: я, конечно, не собираюсь рекламировать свои увядшие прелести, но вот я сижу, и в ушах у меня вырабатывается сера, в носу застывает слизь, во рту булькает слюна, слезы всегда наготове. А после еды — вроде того ужина, который мы только что съели, — какие чудеса творятся у меня внутри! Желчный пузырь и поджелудочная железа трудятся вовсю, фекалии деловито слипаются в комки, почки выполняют свою чудесную работу, моча заполняет мочевой пузырь, а мои сфинктеры — вы даже не представляете, как женский пол должен быть благодарен сфинктерам! А любовь принимает все это как должное, словно жадный ребенок, видящий только глазурь на торте!