Когда они разъединились,
Зоина мама спросила, напряженно думая:
– А то, что было здесь,
не помнишь?
Дед задумался, будто
вспоминая что-то.
– Нет, – сказал он,
покачав головой. – Чего ж помнить, когда не было меня.
– А сны видел?
– Да чего ж видеть, коли
нечем видеть?! А еще эта, кто ты там, забыл?
– Я мойщица полов. Да и
оттуда выгнали.
– Так валяй сюда, в
санитарки ко мне... А вообще нет, я теперь уйду отсюда. Возьмешь, Зойк?
Бабушка, отирая щеку,
как следует долбанула его в лоб, однако улыбнулась.
– А сон я сегодня видел.
Крест тот, нательный мой, всю ночь перед глазами стоял.
– Это он охранял тебя, –
сказал отец Севастьян.
– От кого?
– Есть от кого.
– И будто звон такой,
хрусталик о хрусталик...
Вздрогнула мама:
– Чего?!
– Ага, а потом уж он
сплошняком гудел, чуть кишки мои не вывалились, ажно испугался.
Доселе Зоина мама стояла
напротив деда, а теперь села. Оперлась локтями на колени и молча стала
созерцать пол. Глядя же в пол спросила:
– Голос какой слышен
был? Ну, будто и кишки твои говорят?
– Да, голос не голос,
а... не помню уже, но уж так навалилось!
Возвращенное мамино
"я", которое скоро может отняться назад ("Как отняться?! Не-ет,
не отдам!"), сейчас трепетало: вернувшийся дед должен быть только таким,
каким он был до того, как сгореть горячкой. По-другому быть не могло.
Очнувшись, он должен был потребовать водки, а услышав про Псалтырь – схватиться
за топор. Но вернулся он... в то же время, что вернули сейчас мне, в мое родное
"я"...
Вернули? Родное? Кто
вернул?! Кто дал, что сделалось родным, а потом... а потом сама и выкинула, а
взамен...
Встал перед глазами
черный круг с черноголовом в середине. Вскочила Зоина мама и так глянула в
направлении круга, что он сгореть бы должен, но пасть черноголова тихо
хихикнула:
– Ты чего это?
– Все!!
раняешь?
– Я жду, – отчеканил
человек в дубленке и горько усмехнулся. – А девочка – плоха. На постель ее надо.
– В больницу надо, –
сказала мама, она плакала, глядя на лицо дочери и как-то очень странно смотрела
на свой хлыст.
– Не надо в больницу, –
сказал человек в дубленке. – Перед Новым годом никто ею заниматься не будет, а
после – тем более. Домой надо, а я травматолог сносный... И вообще.
– Поможешь?
– Уже помогаю.
– Да что ж там в казино
было-то?! Сейчас пойду всех перещелкаю!
И тут как раз подбежал
запыхавшийся "киллер". Увидев лежащую на снегу Зою, испуганно
замигал, затем зло сморщился и сказал:
– Вот гад.
– Да что там было-то?!
И "киллер",
запинаясь и перескакивая с темы на тему, начал рассказывать...
–... Что, правда,
онемел?!
– Онемел, Юль Петровна,
онемел! И статуэтка эта! Ничего Зойка не кидала и доллары сами загорелись! А
Зойка, оказывается, столько знает!